— Не нравишься ты мне! — воскликнула я, когда Фил сделал шаг ко мне. — У меня аллергия на бабников, вообще-то!
— Разве, последний месяц я провожу время хоть с кем-то, кроме тебя? — продолжал он наступление, притесняя меня к стене. — Может быть, постоянно кому-то названиваю, или кто-то названивает мне? Вер, я почти целыми днями нахожусь у тебя на глазах! Наблюдаю за твоими тренировками, или же сам тренируюсь под твоим присмотром! Мы катаемся на мотоцикле, я рисую дурацкие плакаты, чтобы тебя поддержать, каждый день забираю тебя после школы! Ты даже во сне меня не оставляешь в покое! Я не хочу быть тебе просто другом! Ты и сама этого не хочешь. Так какого хрена, Вер, происходит?
— Не хочешь, значит? — прошипела я, оттолкнувшись от стены. — Тогда иди и скажи это той девице!
— Она сама ко мне подошла! Мы просто разговаривали!
— А я просто танцевала!
— Ни хрена не просто, — выдохнул он, сгребая меня в свои руки.
У меня сердце остановилось, когда его губы жадно впились в мои...
Здравствуй, мой первый в жизни поцелуй... Думала ли я, что ты будешь таким спонтанным, тревожным и лишающим здравого смысла? Словно он когда-то у меня был, ха-ха.
Филипп сильнее прижал меня к себе, и я сдалась. Расслабила губы, приоткрыла их, вдыхая в себя тяжёлый выдох Фила. Его дыхание жгло. Скользило огнём по венам, заставляя меня цепляться пальцами за плечи парня, который целовался ужасно круто. Профессионально, я бы сказала. Что не мудрено, верно?
Впрочем, сейчас мне об этом думать не хотелось. Слишком долго я мечтала об этом самом моменте. Представляла его в красках, желательно после признания в любви... Но что уж там. И так очень даже клёво. До щекоток в животе, до сбившегося напрочь дыхания, до чувства полёта — сладкого такого, будоражащего...
Но вот Фил прекратил поцелуй и прижался своим лбом к моему:
— И после этого ты продолжишь настаивать на том, что я тебе не нравлюсь?
Естественно! Ведь в твоём вопросе столько самодовольства! Но вслух я сказала другое:
— Поцелуй меня ещё раз и снова задай этот вопрос. Может быть отвечу...
— Язва, — усмехнулся он, обхватил пальцами мой затылок и вновь поцеловал.
Я в ответ обняла его руками за шею, прижимаясь всем телом к его. Голова кружилась, ноги едва меня держали, грудь, словно накачали гелием, чтобы я могла взлететь над землёй. Боже, поцелуи — это потрясающе! Так упоительно, так сладко и волнительно... Словами не передать.
И тут я услышала чьи-то шаги... Ну конечно, ни что хорошее не длится вечно!
Я оторвалась от Фила и посмотрела в сторону лестницы. Забавно, что из нас двоих ничего не заметил именно он. Словно наш поцелуй мог вскружить ему голову сильнее, чем мне. Глупость же.
Надя выглядела растерянной и расстроенной и уже хотела развернуться обратно, но я заставила её остановиться:
— Надь, у тебя что-то случилось?
Неужели умудрились поругаться с Сашкой? Но по какому поводу? Они же без ума друг от друга!
Надя присмотрелось к нам внимательнее, отчего я почувствовала неловкость — ведь мы с Филом до сих пор обнимались. Что она подумает?
— Филипп, — кинулась она к нему, — можешь отвезти меня домой? Пожалуйста!
Фил на это нахмурился:
— Что случилось?
— Просто отвези меня домой! Можешь или нет? — сорвалась она.