Ну вот опять я думаю о его губах!
Бесит.
На Грязные, кстати, в эти дни Филу приходилось ездить одному. Я разрывалась, потому что хотела его поддержать, но и брата совсем одного оставить не могла. Приходилось выбирать, а Фил и тут мне покоя не давал, потому что, чёрт возьми, понимал меня и говорил, что я всё делаю правильно. Называл меня любящей сестрой. Засранец, говорю же. Умный, чувствующий и крышесносно-целующийся засранец.
Вот и сейчас он сидел напротив и как бы говорил взглядом: да, я знаю, что ты думаешь обо мне, я тоже думаю о тебе.
Придурок.
— Когда у тебя следующая игра, Вера? — спросил папа, разрывая наши с Филиппом гляделки.
Я поймала улыбку мамы, услышала, как беззлобно усмехнулся Саша, и посмотрела на отца:
— Следующая — выездная. Не в нашей школе.
— Я в курсе, что значит "выездная", Вера. Когда?
— Двадцать четвёртого декабря. В гимназии имени Попова.
— Надя... — вдруг выдохнул Саша и ответил на звонок. Кажется, все за столом превратились в молчание и сплошной сгусток напряжения. Даже папа. — Елена Владимировна, здравствуйте... Вышла из дома? За хлебом... Спасибо, Елена Владимировна, скоро буду. — Саша положил трубку и посмотрел на маму: — Спасибо за ужин, мам. Думаю, сегодня меня можно не ждать.
Он резко поднялся из-за стола и направился к подземному гаражу. Кажется, именно тогда-то все и выдохнули. А у меня самой аж голова закружилась от долгожданного глотка кислорода.
— Не могу я понять, чем она его так зацепила, — пожаловался папа глухо.
— Любовь, дорогой мой, не требует объяснений, — насмешливо-холодно откликнулась мама. Она всё ещё наказывала его за то, что он вздумал манипулировать чужими жизнями. Жизнью собственно сына. — Она либо есть, либо её нет. А твой сын абсолютно точно любит. Поэтому перестань пытаться понять, а просто прими это, как факт.
Папа хмыкнул, но ничего не сказал, а я отложила приборы и тоже поднялась из-за стола:
— Спасибо за ужин.
— На здоровье, милая, — тепло откликнулась мама.
Филипп нагнал меня у лестницы:
— Раз у Сани всё на мази, предлагаю тебе поехать сегодня со мной на Грязные. Ещё немного — и я смогу вернуть квартиру.
— Ну не зна-а-ю, — сделала я вид, что задумалась, а внутри всё задрожало от предвкушения прокатиться с Ним на мотоцикле. — Я думала посмотреть какой-нибудь фильм...
— Ясно, язва, — усмехнулся он и, схватив меня за руку, повёл к главному выходу.
Каков наглец, а? И как прекратить из-за этого улыбаться, словно меня стукнули по голове огромным розовым леденцом в виде трости?
Через полчаса мы въехали через специальный вход в ангар Грязных.
Меня уже здесь узнавали и, приветствуя, жаловались на то, что меня давно не было видно. Я привычно язвила в ответ. Впрочем, многие уже давно не обращали на это внимания. Кому-то это даже нравилось. Я имею ввиду, в противном таком ключе нравилось. Игорю. Вот кому я грубила по-настоящему, но он, словно тащился от этого.
И конечно же, Фил его осаждал.
Вот и сейчас он завёл меня за спину и с холодком в голосе сказал этому уроду:
— Ты бы лучше готовился к гонке, Игорь. Не долго тебе осталось выигрывать.
Парень сузил глаза и усмехнулся:
— Серьёзно считаешь, что победишь в гонке со мной?
— Именно так, — кивнул Фил.
— А когда она будет? Ты же только и делаешь, что избегаешь встречи со мной на трассе.
Фил сделал шаг вперёд:
— Если мы с тобой встретимся, то только для того, чтобы сыграть по-крупному. Я верну свою квартиру, я тебе обещал, помнишь?