— Таня, а ты же еще не совсем элита, — заметил парень.
— Ну, я дочь Никифорова, поэтому мне положено быть там. К тому, же можно познакомиться со многими иностранными фигуристами. Я считаю, это очень выгодно. К тому же, любые связи приведут тебя к цели.
— Смотри, как бы звёздная болезнь и мажорство тебя не съели, - хихикнул Макар. - Кстати, А Плисецкий тоже туда собирается? Интересно, в кого он переоденется?
Разговор друзей продолжался, но Таня уже не принимала участие.
Не попрощавшись, она тут же уклонилась в сторону, заворачивая за угол. Ноги сами несли ее к раздевалке. Кажется, девушка там что-то забыла.
Поставив спортивную сумку, Таня выложила содержимое, пытаясь убедиться в том, что потерянная вещь не исчезла. Потом фигуристка заглядывала под шкафы, но вдруг, пока стояла на четвереньках, слышала механически произнесенное, буквально пригвоздившее ее к полу:
— Значит, это твое?
Замерев, девушка нерешительно воздела глаза. По голосу, лишенному эмоционального наполнения, все стало ясно.
Плисецкий подошёл к своей ученице, а вслед за ним вплыл шлейф прохлады и одеколона.
Взглядом девушка зафиксировала то, что искала: Юрий держал в руках её талисман - цепочку, подаренную родителями на совершеннолетие.
— Ох… Я такая невнимательная. Спасибо вам большое, что нашли, Юрий. Я его вечно теряю.
— Не за что.
— До свидания, Юрий.
— До завтра.
Обоюдное напряжение ослабло.
Дальше они покинули Ледовый Дворец. Оба ушли в разные стороны. Хруст снега сопровождал их каждый шаг, складываясь в музыку городской пустоты и одиночества. Таню обнимала метель мелких снежинок, которые в свете фонарей были полупрозрачной стеной. Юрий мчался по проспекту, добираясь сквозь пробки домой.
***
Несколько лет назад…
Стискивая желание заплакать от боли, Таня вновь встала, чтобы заново пройти на линию старт, значившуюся в ее программе как тройной сальхов, еще совсем непривычный для нее.
Подающая надежды фигуристка вновь падала на льду. Как пару месяцев назад, когда чудом откатала программу, чувствуя страшную боль в ноге, диагностированную потом как растяжение.
После перерыва девочка старалась держаться на плаву, но когда отработала крюки и вращения, заметила, что Виктор не совсем доволен.
— Таня… — вздохнул мужчина. - Стой и смотри внимательно.
Затем плавно отъехал к середине катка. Так он несколько раз повторял с дочкой пройденное.
Таня занесла ногу на лед, коснулась его поверхности, изрезанной свежими тренировками. Затем остановилась и вдохнула холодный воздух, пропуская его через всю себя.
Юниорка еще раз закрепила несколько технических шагов; потом, скручивая туловище перед очередным поворотом, обхватила двумя руками лодыжку, проделывая спираль Бильман, а потом перешла на более сложное — прыжок в волчок через либелу (Death Drop).
Прокручивая в голове отцовскую программу, данную ей на исполнение, девочка резко выдохнула и, концертируя силу в ногах, разбежалась на беспроигрышную комбинацию «тулуп-лутц-риттбергер». Танч продемонстрировала ее без единого сучка, без единой задоринки, после чего с легкостью выстояла в позах спиралей и заклонов.
Когда откат программы закрыла финальная спираль Бауэра, Виктор не додержал терпение до конца.
Градус его улыбки, вошедшей в историю как одна из самых обворожительных, которой почти не уступает ни одна нынешняя голливудская, подскочил сразу на несколько делений.
— Отлично! Просто блистательно, Таня!
Когда каток уже закрылся, они возвращались домой, где гостевали неделю. Можно вполне догадаться, какую страну и какой город посетили Виктор с его семьей. Это вошло в их жизнь как ежегодная традиция — наносить визиты в Хасецу.
Никифоров с постоянно сопутствующим ему оптимизмом вырвал дочку из тишины:
— Еще чуть-чуть, и мы перейдем с тобой к еще более сложным элементам. Я уверен, ты доведешь их до автоматизма. Ты уже столько всего умеешь! А прошлые травмы… Да, без них никак. Самое главное — это уже пройденный этап.
— Но, правда, бронза досталась с трудом, — вспомнила девочка, уставшая от тренировки.
— Потому что в тебе слишком много эмоций. Из-за этого ты не контролируешь свои действия и падаешь, — аргументировал отец. — Ты очень чувствительная.
— Но я стараюсь, папа!
— Я знаю.
Никифоров повернул девочку к себе за плечи.
— Запомни на будущее. Ты должна играть на льду так, чтобы мир тебе поверил. Чтобы он проникся твоей исторей. Но не переигрывай — ты это вполне можешь.
Вдруг щеки Тани вспыхнули румянцем.
Дочь боевито заявила: