А я, напротив, люблю тьму. Мои жалюзи не пропускают в квартиру свет. И взгляды. Айс живёт в соседней комнате, и мог бы заглянуть в мою квартиру с террасы.
Интересно, что он сейчас делает?
Мы с отцом занимаем два верхних этажа небоскрёба. Они защищены лучшими технологиями — здесь со мной ничего не случится, Айсу нет нужды круглосуточно быть в непосредственной близости. Странно, но мне вдруг начинает его не хватать.
Вздохнув, я опираюсь на балюстраду, закрываю глаза и наслаждаюсь лёгким ветерком, который играет с моими распущенными волосами. Они всё ещё немного влажные после душа.
По утрам и вечерам включаются гигантские воздушные циркуляторы, чтобы кислород равномерно распределялся под куполом. Благодаря многочисленным зелёным насаждениям на крышах, в нём нет недостатка. Моя терраса тоже вся засажена. Я выращиваю экзотические растения, пальмы, мини-апельсины, клубнику… Мой мирок похож на джунгли. Мама опять дала мне новые семена, которые здесь не продаются. Я с нетерпением жду завтрашнего дня, чтобы заняться посадкой. В остальном у меня не так много работы, разве что сопровождать отца на политические встречи. Они наводят скуку. После того, как два года назад я закончила школу, в моей жизни мало что происходит. По утрам я, по поручению отца, печатаю отчёты на центральном компьютере. В основном они касаются административных и разных мелких нарушений. На этом всё.
Почему отец так меня ограничивает? Если мне предстоит стать сенатором, я должна быть посвящена во всё. Разве что, он не доверяет мне. Я знаю, он боится, как бы я не рассказала маме, что здесь происходит. Как якобы казнённые рабы работают за городом на фабриках по производству ценного сырья. Или что Воинам иногда приходится выполнять грязную работу, и, в качестве «благодарности», их также переводят на фабрики, чтобы работать надсмотрщиками. Потому что там они находятся далеко от города, и не могут никому рассказать, что происходит в Уайт-Сити. Коррупция в нашем городе — норма. Не уверена, что смогу это терпеть. Я хотела бы жить с мамой и сводной сестрой, хотя в Нью-Ворлд Сити всё точно так же. Мне известно много секретной информации, которая ни в коем случае не должна дойти до граждан. Конечно, секретов гораздо больше, но я сомневаюсь, что хочу их знать.
Я сижу в своей золотой клетке, пока других эксплуатируют, и чувствую себя маленькой, бесполезной и обречённой. Я ненавижу свою жизнь. Если мне удастся войти в Сенат, я приложу все усилия, чтобы это изменилось.
Ветерок шуршит листьями и задувает под моё неглиже; нежная ткань ласкает кожу. Обычно я люблю стоять на террасе голой, потому что никто не может увидеть меня на такой высоте, а квартира отца находится на противоположной стороне дома, но теперь, когда по соседству живёт Воин…
Вдруг раздаётся звон, и я поворачиваю голову. Это из моей квартиры?
Я подбегаю к двери и заглядываю внутрь. Снова раздаётся шум — он идет из комнаты по соседству! Как будто стакан упал.
Я иду дальше по террасе до окна, за которым раньше спала Мираджа. Дверь на террасу открыта.
— Айс? Всё в порядке?
В комнате темно, только из-под порога ванной идёт свет.
Я в нерешительности останавливаюсь. Нельзя же просто вломиться на его территорию. С другой стороны… вдруг с ним что-то случилось?
Но ведь он Воин, который может позаботиться о себе!
Вот только почему сейчас там так тихо?
— Айс?
«Да ладно, я просто проверю!»
Я подбегаю по мягкому ковру к закрытой двери и прислушиваюсь.
Мёртвая тишина.
Я осторожно стучу в дверь.
— У тебя там всё в порядке?
— Проваливай отсюда! — кричит Айс.
Я вздрагиваю. Почему он такой сердитый? Может быть, он поранился, и теперь его гордость задета?
— Я захожу!
Я смело распахиваю дверь, и у меня перехватывает дыхание.
Айс сидит на опущенной крышке унитаза. Голый. Вероятно, он тоже принимал душ, потому что его волосы мокрые, а кожа блестит. Я сглатываю и стараюсь не задерживать взгляд у него между ног. Ничего себе у него агрегат, а ведь он даже не возбуждён.
Когда я уже собираюсь извиниться за свою бестактность, замечаю разбитое стекло на мраморном полу.
— Что случилось?
Его рука лежит на одном колене, на кафель капает кровь, но Айс, кажется, не замечает этого. Он просто сердито смотрит на меня.
— Ты порезался! — Я подхожу к нему, осторожно ступая между осколками. — Ну-ка, покажи.