Отец наклоняет голову вбок.
— Никогда не слышал.
— У него есть срочная конфиденциальная информация, которую он хочет передать только вам лично.
— Хорошо, пусть поднимется, но отправь с ним двух охранников.
— Будет сделано, сэр, — швейцар кланяется и выходит из комнаты.
— Что ему может быть нужно? — спрашиваю я, когда отец встаёт.
— Скоро узнаем. Подожди пока здесь и наслаждайся завтраком.
Он выходит, и мне снова не позволено узнать, что на самом деле происходит там, снаружи. Меня разрывает от любопытства.
Разумеется, я не остаюсь просто сидеть и есть. Всё равно не смогу проглотить больше ни кусочка. Поэтому я крадусь по коридору ко входу в кабинет отца и проскальзываю за занавеску, которая висит перед бюстом моего дедушки. Он тоже был сенатором. Отец завесил бюст, когда дедушка раньше времени ушёл из жизни, и с тех пор о нём как бы забыли. Мэри складывает здесь свои чистящие принадлежности.
Занавеска слегка просвечивает, но меня не видно. Последний раз я пряталась здесь в детстве, когда играла с мамой.
По коридору идут два охранника в синей форме. Между ними шагает Воин. Его нельзя не заметить, потому что он носит типичную для Воинов одежду: тяжёлые военные ботинки, брюки камуфляжного цвета и обтягивающую чёрную футболку. На нём нет оружия и даже защитного жилета. Пока он не на дежурстве, ему запрещается носить оружие в общественных местах. Его волосы доходят до плеч и заплетены в многочисленные чёрные косички. Но особенно его, как и почти всех Воинов, выделяют глаза. Они светло-коричневого цвета и, из-за примеси кошачьих генов, отражают свет.
Воин будто бы не в себе, лицо покрыто красными пятнами. О боже, надеюсь, он не принёс ещё больше плохих новостей!
Отец приглашает его в кабинет, охранникам приказано ждать снаружи. К сожалению, кабинет настолько хорошо изолирован, что снаружи не слышно ни малейшего звука. Кажется, прошёл целый час — хотя на самом деле всего несколько минут — пока Шторм выходит. Он выглядит каким-то несчастным. Грустным. Смущённым. Что произошло?
— Я свяжусь с вами позже, — говорит отец.
Воин уходит с охраной.
— Трент! — внезапно кричит отец, и я вздрагиваю.
Через несколько секунд прибегает Айс.
— Что случилось, сэр?
— Надо поговорить.
О боже, он же не узнал о нас? Мне сразу вспоминается момент, когда я сидела с Айсом перед панорамным окном в ванной. Что если у того Воина настолько хорошее зрение, что он может видеть даже через зеркальное стекло?
Нет, невозможно! Но что, если это так? У меня перехватывает дыхание, и Айс бросает короткий взгляд в мою сторону. Он тоже кажется встревоженным, хотя по нему трудно судить. Я замечаю это только по его глазам — они выглядят намного темнее. Но, возможно, это занавеска вводит меня в заблуждение.
Нет, Шторм нас не видел, иначе он появился бы здесь намного раньше. Это должно быть что-то другое.
Айс остаётся в кабинете довольно долго. Минуты тянутся и кажутся часами, когда в какой-то момент дверь, наконец, открывается, и Айс решительно выходит наружу.
— Нам всем придётся принести жертву, солдат! — слышу я крик отца, прежде чем он выходит в коридор к Айсу.
— Да, сэр, — отвечает Айс и выглядит при этом таким же несчастным, как Шторм.
Какую жертву имеет в виду отец? Айсу придётся пожертвовать собой? Но зачем? Я не хочу его терять!
— Завтра, перед тем как поедем на выступление перед народом, обсудим всё ещё раз. И никому ни слова!
— Я понимаю, сэр, — твёрдо говорит Айс, хотя по-прежнему выглядит сокрушённым, а его плечи слегка опущены.
Как только отец снова исчезает в своём кабинете, я выхожу из-за занавески.
— Что случилось?