Я поперхнулась пивом, которое собиралась отпить в тот же момент, и даже повернулась, чтобы посмотреть на Гарри. Я решила, что он шутил, потому что он не мог быть серьезным.
Но выражение лица Стайлса было настолько серьезным, насколько того позволяло его опьянение.
- Что? – переспросила я.
Вместо ответа Гарри наклонился ко мне и поцеловал.
Его ладонь легла на мою щеку, слегка поглаживая. Согласно моему плану, по которому я должна была обижаться на моего телохранителя еще очень долго, я ответила на поцелуй, подавшись вперед и обняв его за шею.
Поцелуй был таким же замечательным, каким я запомнила его в тот раз. В то же время, он был намного лучше, потому что длился больше мимолетного мгновения, был сопровожден очень странной беседой и приправлен алкоголем – лучшим средством для обострения всех ощущений на свете.
- Вот! – завизжала Ноа, заставив меня подпрыгнуть и разорвать поцелуй. – Мирта, я же говорила тебе, Снарри – замечательный пейринг!.. А ты отказывалась читать тот фанфик!
Прежде, чем я осознала всю абсурдность этой ситуации, я заметила Найла, который, судя по всему, хотел поговорить со мной.
Но сейчас он уходил, растворялся в толпе.
========== Chapter fifteen ==========
Комментарий к Chapter fifteen
Я боялась, что не успею написать главу, но я успела, и я собой горжусь :3
Всем добра!
Я еще никогда так не напивалась. Ни разу.
Потому что Гарри продолжал заказывать мне дополнительные напитки, потом взял меня на «слабо», и мы стали глушить коктейли с водкой в составе – отвратительная идея, потому что мешать в своем организме алкогольные изделия вообще сомнительная такая забава.
К счастью, Стайлс не только меня спаивал, он и сам не отставал, так что уже к одиннадцати вечера мы были пьяными в хлам, от души хохотали от каждой мелочи (например, когда Элли споткнулась о собственную ногу), так что я один раз почти свалилась с высокого стула, а Гарри меня поймал.
Мы вроде бы даже танцевали несколько песен, пока меня не укачало от танцев и светомузыки. Я точно помнила, что его руки вначале лежали на моей талии, но с каждой секундой танца спускались все ниже и ниже, пока не оказались на моей заднице, и я даже совсем не протестовала.
Сначала я переживала из-за того, что нас видел Найл. Я даже начала жаловаться на это Стайлсу, обвиняя его во всей сложившейся ситуации – если бы он не утащил меня из ресторана и не поцеловал на вечеринке, Хоран бы до сих пор флиртовал со мной. Парень, казалось, имел на меня серьезные виды.
Ответ Гарри на все был один – еще один коктейль, «да ладно тебе» и еще один поцелуй.
Такой же замечательный как и первый.
В какой-то момент Элли сказала (кажется, было около часа ночи), что мы оба уже достаточно выпили, взяла нас под руки, вызвала нам такси, проследила, чтобы мы зашли в квартиру, а потом пешком пошла домой.
Наверное, ехать на такси было достаточно рискованной идеей – мало ли, что за водитель нам бы достался. Но сама бы Элли нас точно до дома не дотащила, так что ей пришлось выбрать опасный вариант.
Пока мы ехали в машине, моя голова покоилась на плече Стайлса, его рука поглаживала мое колено, пока Элли не видела.
Телохранительница запустила нас в квартиру, пробормотала что-то типа «теперь моя душа спокойна» и ушла.
Мы с Гарри стояли в тишине еще несколько секунд, пялясь друг на друга.
Мне показалось, что в тот момент я словно впервые посмотрела на Стайлса: отметила, какие у него были красивые и яркие зеленые глаза, поняла, какие же манящие губы растягивались в самодовольной ухмылке, и как мне хотелось их поцеловать. Он был таким высоким, но в приятном смысле – в ту секунду казалось, что рядом с ним я действительно была в безопасности.
Черная рубашка так выгодно обтягивала его руки, что показывала его мышцы в самом лучшем свете, и мне просто до дрожи в коленях хотелось, чтобы он меня обнял.
Словно прочувствовав мое пьяное настроение (или разделяя его?), Гарри нагнулся и поцеловал меня. Я ответила на прикосновение, обнимая моего телохранителя за шею и тесно прижимаясь к его телу.
Я проснулась, и на меня тут же с силой какого-нибудь Эвереста обрушилась головной болью и тошнотой реальность. Кровать внезапно казалась слишком высокой, свет чересчур ярким, а жизнь – уж совсем невыносимой.