— Прошу, сударыня, — отработанным жестом приглашал заведующий и, пока пациентка устраивалась, шел к Любе просмотреть историю. Ирина Евгеньевна или Марья Петровна в этот момент молча тыкали пальцем в записях, на что стоит обратить внимание, Сергей кивал и шел смотреть.
— Почему кесарево в первых? — ровным голосом интересовался у очередной пациентки.
— Раскрытия не было, экстренное.
— Ясно. Кто кесарил, не помните? У нас? — поинтересовался Соболев, отходя и стягивая перчатки.
— У вас. Фельдман Федор Леонидович, — пробормотала женщина, тяжко сползая со смотрового кресла.
— Ну, Федя просто так резать не будет, — глубокомысленно изрекла Ирина Евгеньевна.
— Да, Федор не будет, — согласился Соболев, почесал подбородок, на котором выступала уже тёмная щетина, и перевёл задумчивый взгляд на Вознесенскую, — Люб, что со швом?
Любовь быстро пролистнула данные УЗИ и отрапортовала:
— Истончается в динамике, Сергей Иванович.
— И шейка дубовая, — себе под нос произнёс Соболев, хмурясь. Подошёл к Любе, пролистал анализы, данные, — Мда, сорок и одна…Значит что, Любовь Павловна?
Его взгляд на секунду задорно вспыхнул, а губы растянулись в кривой улыбке. Люба просто не могла не улыбнуться в ответ. Сергей, бесспорно, ей нравился и просто как мужчина, но в рабочей обстановке это был какой-то совершенно иной уровень. Под ложечкой жарко и щекотно сосало, кожу жгло от мягкого внутреннего огня. Что может быть привлекательней умного, невольно вызывающего уважение как профессионал, мужчины? Люба вспомнить не могла.
— Значит кесарево, Сергей Иванович, — тихо ответила, смотря в карие глубокие глаза. Сама удивилась, как хрипло и интимно это прозвучало.
Соболев неожиданно подмигнул, тоже уловив, похоже, запретные интонации в Любином голосе, и повернулся к женщинам, сидящим вокруг Вознесенской на стульчиках, придвинутых к письменному столу.
— Ирина Евгеньевна, чья пациентка?
Вместо неё ответила Марья Петровна.
— Моя, СерИваныч.
— Ну, отлично. Кесарите завтра, я в операционную к вам подойду, — Соболев на пятках развернулся к замершей за ним женщине, — Ну, что, голубушка, завтра на операцию.
— Спасибо, — выдохнула будущая роженица и счастливо заулыбалась, — Спасибо, это очень хорошо!
— Что ж хорошего? Я думал, вы расстроитесь, — удивился Сергей, — То ли родить- самой встать и уйти, то ли от полостной операции отходить. Разница есть.
— Да в прошлый раз двадцать часов промучилась. Страшно…И за малышку…
— Ааа. Ну теперь всё по плану, да. Без двадцати часов. Люб, кто следующий?
Люба послушно раскрыла ещё одну историю и пошла звать её хозяйку.
11.
Последняя пациентка покинула смотровую спустя примерно полчаса. Соболев, кинув быстрый взгляд на настенные часы, небрежно подхватил один из стульев, стоящих вдоль ширмы, придвинул его вплотную к Любе и, оседлав его задом наперед, почесал затылок.
— Так, ну что там у нас в итоге? Сортируйте, Люб. Только быстрее, мне ещё к главврачу и на кафедру.
— Сейчас, — пробормотала Вознесенская, косясь на Сергея, положившего локти на спинку стула и наблюдающего за её действиями.