«Нара», — попалось мне на глаза знакомое слово.
— Удалить…
— Что? — отозвалась на мой голос мисс Пампли.
— Нет, ничего. Простите, что перебила вас.
Компаньонка кивнула и продолжила рассказывать о бедной жене лорда Нэйлига, которая упала в обморок, когда не обнаружила в покоях всех своих драгоценностей. А я припомнила, что именно говорил Агфар при встрече с тресанкой. Всего пара фраз. Если быть точнее, две. «Ая ши нара» и «Аг нара».
Расшифровка заняла пара минут. Я хохотнула из-за простоты. Граф хотел «удалить эши» у меня и у него, ведь имена, как выяснилось, у тресанцев сокращались до коротких, обязательно начинающихся с «А».
Значит, графиня не соврала. Ее муж вправду пытался разорвать созданную им же связь, но не смог, так как тресанка скорее задушила бы меня, чем пришла бы ему на помощь. Я уверена, ее сумасшедшие крики были обращены не к графу. Ко мне!
— Что такое «шайаханара»? — произнесла я одними губами и начала листать книгу.
Ответа не находилось. Такого слова не было! Я лихорадочно вчитывалась в незнакомые фразы, определения, пояснения к некоторым из них. Проводила пальцем по строкам. Казалось, разгадка таилась где-то здесь. Но я будто не замечала.
Поиски настолько меня увлекли, что я напрочь забыла о времени. Наступил вечер. За ним ночь. Со мной давно попрощалась мисс Пампли, а заглянувшая ко мне Молли уже пожелала приятных снов. Я же не легла спать. Понимание, что где-то неподалеку находился Агфар и уже на пороге смерти, взвинчивало и доводило чуть ли не до исступления. Как-то все неправильно.
Если бы ему стало лучше, он давно позвал бы меня к себе и отчитал. И мистер Хиксон не ответил бы столь категорично. Значит, все плохо. Все ужасно! А разве я могла сидеть и ничего не делать?..
В какой-то момент по телу пробежала дрожь от резкого холода. Возникло знакомое чувство тревоги. Я оторвалась от чтения.
— Нет… Опять!
Подскочила с кровати и, даже ничего не обув, выбежала из комнаты. Толком не задумывалась, что делала. Казалось, помедли я хоть на миг — и худшего не избежать, потому неслась к покоям графа сломя голову. Распахнула дверь. Ворвалась внутрь.
Воздух над кроватью пошел рябью. Пламя немногочисленных свечей дрогнуло. Я на миг растерялась, но вскоре побежала к Агфару, лежавшему в постели неподвижным сугробом. Мои опасения подтвердились. Никаких признаков жизни. Белое, как снег, лицо, никакой реакции на мое появление. Я затрясла его, позвала, с опаской прикоснулась к коже и, ощутив ее неестественный холод, начала похлопывать по щекам.
— Нет, вы не умерли. Эй, очнитесь! Агфар, пожалуйста!
Я испугалась. Сколько бы сегодня не убеждала себя, что буду рада смерти этого неприятного человека, но сейчас побоялась вот так просто с ним расстаться. Еще не время. Ему нельзя уходить. По крайней мере, не таким образом: с ужасной хворью, которая вытягивала все силы. Воины умирают на поле боя. А он ведь воин и чуть ли не треть жизни отдал борьбе с врагом, потому вряд ли захочет провести последнее мгновение в постели, будто немощный старик.
— Вернитесь, прошу. Агфар…
— Кто тебе сказал, что я умер? — зашелестел его голос.
Слезы прыснули из глаз. Я приложила ладонь к щеке мужчины и задрожала от понимания, что ошиблась. Почему-то мне было важно, чтобы граф жил. Пусть даже такой противный. Отвратительный. Невыносимый!
Вот только миг облегчения нарушило болезненное мычание.
Он выгнулся в спине, как при недавнем приступе. Повернул голову и потянулся здоровой рукой к лежавшей на прикроватном столике тряпке. Но сил не хватило.
— Я подам.
— Уходи, — тихий стон.
— Нет, милорд. Я помогу. Не беспокойтесь.
Я схватила тряпку и, чтобы не выдать дрожь своих пальцев, быстрее заткнула ею рот графа. Взяла его за здоровую руку. Села на край кровати. Заметила, как он поджал губы, глубоко задышал — сдерживался, будто не хотел показать свою слабость.
— Я буду рядом, — сказала и, бросив на одеяло принесенную с собою книгу, обхватила двумя руками его кисть. — Никуда не уйду.