— Она могла Баррикейда искать, — гнул Уитвики своё.
Баррикейд ничего не ответил. После вчерашнего ему показалось, что в его Искре оказалась… пустота, что ли. Впервые десептикон, суровый воин, бесстрашный кибертронец чувствовал себя таким потерянным. Он надеялся, что все неприятности закончились, но нет, они пришли оттуда, откуда их совсем не ждали. Ранее один белковый военнослужащий додумался назваться его именем, чтобы оградить Джилл от нахала Лоуренса. Вот только после этого, видать, он решил и всё остальное забрать себе. В том числе и девушку. Впервые «полицейский» желал открутить голову кому-то из своих. Нашли какие-то следы, ну и что? Наверняка этот Эппс подогнал машину под окна любимицы и увёз её на новое свидание. Иначе, почему здесь нет ни его, ни её? Они наверняка сейчас вместе.
Вот только что делать с тем, что он чувствует? Он был уверен, что взаимно, но, как оказалось, безответно. Джилл просто привязала его к себе, а потом решила, что белковый человек ей дороже. Тут спорить бесполезно, они принадлежат к одному виду.
— Неужели ты просто так сдашься? — прошептал Скорпонок еле слышно, чтобы больше никто не уловил. «Полицейский» понял, что последнюю мысль он сказал вслух.
— Если они действительно любят друг друга, то пусть будут счастливы. Я не стану им мешать.
— Господи, я уверен, что это всего лишь недоразумение.
— Я лишь хочу, чтобы она была счастливой, — произнёс десептикон спустя пять минут раздумий.
Скорпонок не знал, что сказать. Хоть они держались бок о бок очень давно, считали друг друга почти что братьями, но в такой ситуации оказались впервые. Они привыкли воевать и действовать, а не сидеть и гадать.
— Но ты же…
«Я изменился, — подумал про себя Баррикейд. — Изменился с тех пор, как начал сближаться с этой девушкой. И не знал, что всё закончится вот так. И не хотел бы терять то, что чувствовал к ней, никогда».
— Да. Да, я её люблю.
Кха! Тьфу, ну и запах! Теперь это уже не носки, а керосин, скрещенный с ароматом тухлых яиц и серы! Боже, что за садист составил эту адскую смесь? Моя голова! Она раскалывается на части! Тьфу, как воняет!
Последним, что я помнила, был хрип Сентинела, который пытался помочь мне спастись. И у которого, несмотря на все старания, ничего не получилось. Я пришла в себя на холодных камнях в камере тюремного типа. Хотя камерой в человеческом смысле это не назовёшь, так как от тюрьмы здесь была достаточно мелкая клетчатая решётка, чтобы я не могла сбежать. Никакого матрасика, одеяла, тряпочки, ничего не было. Только голые стены, да до жути высокий потолок. Собственно говоря, я пришла в себя от холода и теперь сидела, сжавшись в комок, чтобы хоть немного согреться. Тут не просто холодно, тут адски холодно. Боже, как же не хватает Прайма с его печкой. Да, а где он сам? Куда его уволокли? И где мой пистолет?
О, вижу, вон он валяется! Чёрт, слишком далеко! Не могу дотянуться!
Ай-й-й-й! Стоило мне высунуть руку наружу, как меня со всей дури тряхануло током и отбросило назад. Я более-менее прихожу в себя, поднимаю голову и…
— Мегатрон, — говорю с ненавистью.
Понятно, откуда здесь всё оборудование. Жаль, Сентинел ничего об этом не знал. Мы, возможно бы, не попались.
— Верни мой пистолет.
— Да пожалуйста. — Мегатрон с ленцой кинул пистолет в камеру. — Только он тебе не поможет ни сейчас, ни потом.
— Поможет выбить тебе оба глаза, — говорю с максимальной ненавистью в голосе, смотря врагу в глаза.
— Мышка угрожает кошке, — расхохотался враг и приблизился. — Как же забавно за тобой наблюдать. Вот только на этот раз с тобой твоего защитника нет. И вряд ли ты увидишь его снова.
— Баррикейд… ты… — я задохнулась от ярости. — Что ты с ним сделал?! Где Сентинел? Ты его убил, да? За что?! Что он тебе сделал?!