Конечно, у них была одна зацепка, внезапно вспомнил он.
— Есть и другая возможность.
— Что?
— Она могла быть без сознания.
Глаза Линн расширились, когда его слова пробудили ее память.
— Ох, верно. Я забыла, что Паркер говорил что-то о дротике с транквилизатором.
Кир приоткрыл рот, чтобы спросить Линн, были ли у нее отношения с ловко говорящим Паркером, но поспешно проглотил слова. Это не его дело. Даже если он начинал желать, чтобы это было так. Вместо этого он сосредоточил разговор на причине, по которой они стояли на холодном воздухе.
— Он мог вырубить ее в офисе, а потом привезти сюда.
Линн оглянулась.
— Да. Если бы это была я, положила бы ее тело на брезент или одеяло и потащила вниз по склону.
Кир наклонился вперед, изучая склон, который оказался круче, чем он сначала подумал.
— Пожалуй это самый простой способ, — согласился он, представляя, как спускает мертвую женщину с холма. Гораздо разумнее, чем пытаться нести ее по глубокому снегу. — Который не исключает, что убийцей может быть женщина. — Свирепый ветер сумел проникнуть сквозь деревья, тени удлинились, напоминая о том, что день близится к концу. Он не хотел, чтобы Линн ехала по обледенелым дорогам после наступления темноты. — Пойдем.
***
Дорогой Рудольф,
Какой чудесный день. Я бы хотел, чтобы ты был здесь и стал свидетелем моего великолепного достижения. Все произошло не так, как в первый раз. Или даже во второй. Я не нервничал. И не потерялся в своей ярости. Нет. Я ощущал спокойствие. Только спокойствие позволяет мне по-настоящему насладиться совершенным правосудием.
Шерри не изменилась, Рудольф. Она была такой же отвратительной, как и всегда. Ах, но она пыталась это скрыть. Она притворилась смущенной, когда увидела меня. Затем попробовала притворится невинной овечкой. Как будто могла заставить меня забыть ее грехи.
А потом я ощутил ее страх.
Великолепный страх, который настолько сгустился в воздухе, что проникал мне под кожу. Я все еще чувствую его запах.
Я сожалею только о том, что не дождался ее пробуждения. Было бы чистым совершенством наблюдать, как жизнь утекает из ее глаз. Озлобленная старая корова.
Но лишь с практикой можно добиться идеала. И у меня уже появились новые планы.
Сегодня вечером я встречусь со своей добычей. Она понятия не имеет, что ее выбрали для участия в моем… Хм. Как мне это назвать, Рудольф? Это не игра. Возможно, поиск. Да, мне это нравится. Моя жажда мести.
Она верит, что встречается с мужчиной, с которым общалась в Интернете. Люди такие доверчивые. Я разместил профиль с фотографией какого-то красивого придурка и вуаля. Она не может дождаться, когда ее уведут из семьи.
Я не собираюсь торопиться, наказывая ее.
Обещаю тебе, это будет эпично, когда ее алая кровь запятнает чистый белый снег. Жизнь перетекает из теплой в замерзшую. Не смотри. Боль ушла.
***
Рэнди припарковала свою машину с наклейкой «Я вам не «Эй!» на пустой стоянке за своим цветочным магазином. Было почти десять часов вечера, но никто не удивился бы, увидев ее яркую красную машину в такой поздний час.
За последние несколько лет Рэнди находила все больше и больше причин задерживаться в магазине. Все предпочтительнее, чем иметь дело с дочерью, которая превратилась из драгоценного ребенка в несносного подростка, и мужем, который проводил время вместе, жалуясь на деньги, которые она потратила. Как будто это ее вина, что он остался работать на бумажной фабрике вместо того, чтобы найти работу, которая могла бы покрывать больше, чем счета по ипотеке. Если он думал, что она будет жить в нищете и носить одежду из магазина уцененных товаров, то он еще глупее, чем выглядел.
Выключив мотор, Рэнди вздрогнула. Начал падать снег, наполняя ночь белыми вихрями. Иногда ей казалось, что ее душат. Не лавина, а медленное, безжалостное одеяло удушливого снега.