Парень еще дергал ногами, но искусственное дыхание было делать поздно и ни к чему, жизнь уходила из него толчками, вместе с кровью из вырванного горла.
А рядом стоял спокойный, как скала, крупный остроухий пес, судя по стати и масти — бельгийская овчарка и смотрел на меня умными темными глазами.
— Спа... сибо, — кашлянула я и поняла, что меня сейчас вырвет.
Свои нервы я все же переоценила. А ведь была уверена, что не боюсь покойников.
ГЛАВА 6
— Тебе просто необходимо выпить, — решил Багров и поднял два пальца, подзывая официанта, — красное или белое?
— Прозрачное, — хмуро отозвалась я.
Ресторанчик назывался "Старое место" и прятался в полуподвале на Том Самом проспекте. Антона ничего не смущало, даже большой пес, который с достоинством пробежал между столиками и плюхнулся под один из них. Который мы, в итоге, и заняли.
Пес вообще никого не смущал, лежал, положив на большие, скрещенные лапы с длинными черными когтями ушастую голову, и тихонько поводил своими локаторами в сторону, где особенно активно звякали вилки. То ли сам звук был неприятен, то ли намекал, что "хорошую собачку" кормить нужно... что, вообще, едят такие "собачки"? Надеюсь, не людей? Точнее, не только людей. Потому что у меня нет столько ненужных знакомых.
Кто он был, вообще? Я испытала нехилый, такой, шок, когда поняла, что, кроме меня, собаку никто не видит. Осознание, что этот... это существо, кажется, считает меня хозяйкой, прошло легче. Ненамного.
Хукку как-то в шутку сказал, что любая уважающая себя ведьма однажды должна призвать демона. Ну что ж, по всему выходит, я себя уважаю. Хорошо так уважаю, обстоятельно. Определенно, пить нужно бросать. Знать бы еще, как это сделать под строгим взглядом безопасника, который внимательно следил, как я мелкими глотками пью заказанную водку, и взгляд его был взглядом доброй, но строгой нянечки. Глоточек за папу, глоточек за маму.
— Кира, — сказал он, когда я, наконец, домучила несчастные пятьдесят граммов. — Что там произошло? Честно.
Я поморщилась и в третий раз повторила:
— Шла по тротуару, смотрела под ноги. Кто-то схватил за руку и посветил в лицо фонариком...
— Значит, лично тебя он не знал. Ему дали фото или описали. Торчок, нанятый на разовую акцию, — сделал вывод Багров. — Что потом?
— Не видела, — я помотала головой. — Ты же знаешь, драка — это не мое. Спортивное фехтование еще туда-сюда, а в темноте и с ножом... да меня бы там пять раз зарезать успели, если бы не собака.
Подстольный жилец дернул ушами. Понял — или опять слишком громко вилки брякнули?
— Собака, — взгляд карих глаз потяжелел, — выскочила из темноты, порвала гопарю горло и растворилась, не оставив никаких видимых следов. Ты уверена, что все было именно так?
— Нет, конечно, — резковато рассмеялась я, — на самом деле я — упырица. И сама перегрызла горло несчастному, который просто хотел подарить мне букет ромашек. А то, что, вместо букета он нож достал, так просто перепутал. Дело житейское.
Антон тяжело вздохнул.
— Ты понимаешь, как странно выглядит эта история?
— Понимаю, — послушно кивнула я.
— И?
— И ничего не могу с этим поделать. Другой истории у меня для тебя нет. Жизнь такова, какова она есть, и больше не какова.
— Какова... — передразнил Антон. — Слово мне дашь, что все было именно так, как ты рассказываешь, и ты ничего, ни единой мелочи от меня не скрыла?
— Дам, — легко кивнула я. Вот как только попросишь, так сразу же и дам. Это нойдам лгать нельзя, а нам — запросто.
Антон снова вздохнул.
— Кира... Давай вернемся к собаке немного позже. Когда я определюсь, что думаю по этому поводу и какие из своих мыслей готов озвучить.
Я отсалютовала ему стопкой, молча и уважительно. По крайней мере, это было честно.
— А о чем будем говорить?
— О крови, — рубанул Антон.
Принесли роллы, мои любимые с тигровыми креветками и его любимые, с лососем. Меня мучило чувство вины перед псом, но я малодушно задвинула проблему его кормления на "опосля".