— О господи… — рвано выдохнула она, прикрывая рот ладонью. — Джек… я… Прости. Пожалуйста, прости меня. Прости… прости Бруно. Он… он уже никому и никогда не причинит вреда.
«В этом я не сомневаюсь», — вслух я, конечно же, того не сказал, но злорадную ухмылку сдержать не получилось.
Перепугавшись ещё больше, она попыталась скрыться в подсобном помещении, однако я ловко перегородил ей дорогу. Приблизился и, зная, что позади путь ей преграждала стена, тихо сказал:
— Ты ни в чём не виновата, Люсия. Это твой нерадивый братец должен извиняться передо мной.
Не сдержавшись, я сделал к ней широкий шаг и ощутил, как её ладони упёрлись мне в грудь.
— Джек, я виновата тоже, — побелевшими губами пролепетала она. — Пожалуйста, не ищи Бруно.
— Уже нашёл, — хмыкнул я, осторожно коснулся волос. Намотав одну прядь на палец, я заворожённо наблюдал, как, подобно пружине, она возвращается на место. Хотелось коснуться кожи Люсии.
Ощутив моё желание, Люсия поспешила скользнуть в сторону и отошла как можно дальше.
— Джек… — умоляюще прошептала она, не зная, чего от меня ожидать.
— Мы ещё встретимся, — ровно, но твёрдо сказал я и поспешил уйти, пока желание прикоснуться к ней не стало доминантой.
Опасаясь, что Люсия может закрыть магазин и уехать к подружке в Брюссель, я вынужден был преодолеть желание навещать её постоянно, но присматривать не перестал. Через пару недель мне удалось проследить, как рядом с её бутиком паркуется жёлтая «Шкода». Из неё вышла высокая стройная женщина-шатенка.
— Аманда, — произнёс имя знакомой девочки с косичками и озорными чёртиками в глазах.
В восемнадцать Аманда уехала учиться в столицу. Вслед за девушкой отправился и влюблённый в неё Дидерик, лелеющий надежду на то, что их крепкая дружба перерастёт в нечто большее. Но его обломали, выпроводив обратно в Брюгге вместе с пакетом открыток на День рождения, Святого Валентина и Рождество для меня. Дидерик появился на пороге моего дома грустный, уставший доказывать избраннице, сколь отличный он кандидат в мужья. Да, нечего таить, зато ему посчастливилось отменно похудеть, но от этого его прибытие не принесло пущего восторга. Он перестал улыбаться и есть сладкое. Нас объединил алкоголь. Мы ведь уже мужики, нам теперь можно бухать!
Дидерик молча протянул пакет, переданный Амандой, вместо приветствия и взглядом направил меня в эротическое пешее путешествие. Друг считал меня виновным в его неудаче. А кто же тогда виноват в моей? Правильно, тоже я.
Его зазноба на протяжении десяти лет покупала открытки, писала в них стихи или просто поздравления, подписывая в конце «Твоя Аманда». Я не задумывался о серьёзности предложений в её письмах. Мне не нужны были слова. Мы развели костёр из тысячи посланий. Вонь горевшей бумаги стояла на весь Брюгге, а нам было похрен. Пили виски и делали вид, что нам весело. Изображали, будто забыли о подругах, а я — ещё и о Бруно.
А ведь всё могло быть по-другому. Если бы мне в душу запала Аманда, а не Люсия, мои яйца остались бы невредимы. И Дидерик не сбросил бы вес, оставшись таким же веселым сладкоежкой, не превратился бы в угрюмое и безэмоциональное лысое существо. Подобие меня. «У тебя есть яйца, друг, а это многое меняет», — твердил ему я, каждый раз доказывая, что у него всё хорошо, а всякие чувства надо пихать в задницу и вытаскивать их только по особенным случаям.
Заметив, как Аманда и Люсия сели в машину, я завёл двигатель и направился за ними: следует убедиться, что ничего не случится с подругами и в этот раз. Мне по привычке хотелось их спасти.
========== Глава 2: — Вот, сучка! ==========
Пятнадцать лет назад. 11 апреля.
— Джек, ты приедешь на мой день рождения? Мне тринадцать исполнилось, — гордясь, напомнила Аманда.
— А Люсия будет?
— Да.
— А Бруно?
— Нет, ты же не хочешь, чтобы он всё испортил, — усмехнулась она, стоя на пороге моего дома. Я намеренно не приглашал её войти, не желая проявлять гостеприимство.
— Ладно, я, пожалуй, приду, раз Люсия заявится. — Я пожал плечами и захлопнул дверь перед именинницей. Я смотрел в окно и заметил, как она шмыгает носом и, вытирая слёзы, уходит. Мне было жаль её? Нет.