— Бруно, ты правда хочешь остаться с Джеки?
— Да-а-а, — протянул он, безумно улыбаясь.
Аманда стояла в стороне, в этот раз руки она спрятала в карманы плаща. Моему глазу открылось узкое платье с длинной молнией от груди до середины бёдер, плотно облегающее её фигуру. Я и сам не заметил, как облизнулся, и не понял, в какой момент в своей фантазии нагнул чертовку и выебал под громкий аккомпанемент воплей Бруно. Но Дидерик вновь растворил мои иллюзии, сильно ударив по плечу. Говнюк.
Оказывается, Люсия обращалась ко мне, а я, мечтатель хренов, не слышал, о чём хочет поведать моя несбывшаяся грозная мечта. Чистая как роса, блять. Тьфу, в жопу вас всех.
— Джек, я не знаю, для чего тебе Бруно, если ты не хочешь его убить. Раз он не против и не боится, то я оставлю его. Но, если вдруг от него что-нибудь отпадёт — я напишу заявление в полицию, понял? — произнесла она максимально серьёзно, но я уже не особо слушал.
Важно было лишь то, что Люсия наконец сдалась. Она всё равно с тревогой смотрела то на брата, то на меня; ей слабо верилось в то, что я не буду избивать его или без наркоза отреза́ть ему причиндалы. Она была неправа: увечий после моего оригинального способа мести на теле онаниста и правда не останется. Никаких. Только в душе будет «нагажено».
— Понял. — Когда поток красноречия моей француженки иссяк, я поднял руки перед собой, на манер капитулируя, показывая ей максимально добрые намерения. Честно говоря, уже не мог дождаться, когда они все сгинут — по-хорошему, конечно, — и оставят нас в покое. Мимолётно глянул на задумчивую Аманду. Интересно, о чём она думает?
Дидерик встал рядом с Люсией, пока она обнимала напоследок своего любимого садиста Бруно. От увиденного я закатил глаза, в очередной раз ощущая поднимающуюся волну ярости и давя её всеми силами. Нельзя взбеситься. Только не сейчас. Не тогда, когда Люсия только доверила мне «бесценного братца».
— Ладно, давайте уже, валите, а мы, так и быть, тортик оставим вам. Да, Аманда? — быстро заговорил я, специально подключая и её, чтобы опять помогла. Она же такая у меня помощница! А сейчас нужно было поскорее избавиться от мешающих… Ещё немного — и я сорвусь на кого-нибудь из них.
Услышав своё имя, произнесённое почти ласково, Аманда вздрогнула и подошла ко мне, а я вдруг обнял её за плечи. От неожиданности она чуть не упала и удивлённо вздёрнула бровь, посмотрев на меня; я же старательно выпроваживал ненужных людей.
— Да. — Кивнула она и улыбнулась. Бруно уцепился за ладонь своей ночной фантазии и помахал сестре свободной рукой. Всё внутри меня ликовало и радовалось.
— Аманда, я делаю это ради тебя, — спохватилась Люсия, останавливаясь возле машины. Дидерик открыл перед девушкой дверцу. — И позвони мне, обязательно.
— Хорошо.
— А ты, Джек, не делай глупостей, — предупредил меня друг, садясь за руль. Я, правда, не понял, о чём это он, да ну и ладно.
Когда машина тронулась с места, Аманда вместе с Бруно помахала Люсии и Дидерику на прощание. Отлично, теперь никого лишнего нет, и я прикусил нижнюю губу, не чувствуя укора совести. А всё почему? Да потому что она у меня была залита опаснейшим тестостероном и алкоголем. Прекрасно.
— Давайте, в дом, скорее. — Толкнув обоих к лестнице, я заставил их подняться. Швырнул в глубь комнаты Бруно, следом за ним полетела Аманда. Они оказались на полу, а я хищно смотрел на них сверху, как и должно быть.
Десять лет назад.
— Вся моя жизнь превратилась в месть. Я перестал играть в футбол, кататься на велосипеде, не ходил больше гулять как раньше. Я учился драться и заниматься скотиной, как просил отец. Ферма — моё наследие. Я больше ничего не знаю, кроме как колоть быка гормоном наращивания мышц в задницу, каждый раз меняя иглу, чтобы не занести инфекцию. Я всегда себя ощущал как мои быки и забыл, что значит защищать другого. Телята, стадо — как женщина и дети. Их нужно защищать. Так надо, потому что это заложено природой. А у меня нет больше того, что должно было быть заложено в моей природе. Я просто разучился, — закончил я свой монолог перед Дидериком. Он обнял меня, утирая слезу, и похлопал по плечам.
— Прости, это я виноват.