– Анечка, давай без лишних фраз? Что ты хочешь сказать?
– Что это не подарок для Киры. Она порадуется, но не оценит по-настоящему. Это не станет для нее радостью. Так… еще одна роскошь. Ей нужно нечто другое. То, что можешь дать ей только ты. Она тебя безумно любит, поэтому и все ее фокусы… половина – точно. И если ты пойдешь ей навстречу, ну хоть шажок сделаешь, ребенок будет счастлив.
Боря задумался.
– А что ты предлагаешь?
Аня улыбнулась.
– Подари Кире то, что ей необходимо. Именно ей, по-настоящему.
– Что именно?
– Домашний праздник. Боря, милый, она у тебя очень домашняя девочка. А вот это все… краска, тряпки – это наносное. Ты уже пригласил гостей?
– Пока нет. Но ты понимаешь, все уже в курсе…
Анна кивнула.
Да, есть протокольные мероприятия. А есть семья. И она, как дочь императора, очень жестко это разграничивала. И Киру научит.
– Понимаю. Боря, у меня есть предложение…
За дверью кабинета кот по кличке Сталин неторопливо облизнул усы.
Странные эти люди! Ясно же – твоя самка! Так чего ты ее не того? Чего вы все ходите друг вокруг друга, все мурлыкаете, поете… давно бы котят завели?
Вот кошкам хорошо, у них в жизни все правильно. Самая красивая кошечка достается самому лучшему коту. К примеру, ему. Кто не согласен – того когтистой лапой. Лучше два-три раза, чтобы дошло. А у людей…
Зачем они так усложняют себе жизнь?
Вот несчастные… пойти им, что ли, крысу поймать? В утешение?
Ведь сейчас говорят-говорят, а на дворе-то что?
Весна!
Тут мяу надо! А не разговоры разговаривать! И котят…
Очень странные эти люди.
Ида, Свободные герцогства
Вот чего не ожидала Зинаида, так это громадного букета белых роз.
– Это что?
Жама Гертруда пожала плечами.
– Не знаю, тора. Тут карточка есть…
Ида коснулась квадратика плотного картона. Поморщилась.
Визитка… как много можно сказать о человеке по этому клочку бумаги? Где она заказана, какой шрифт, какая бумага, даже какие духи…
«Очаровательной торе с извинениями и надеждой на новую встречу. Тор Армандо Рессаль».
Данная визитка была образцово-нуворишеской. Иначе и не скажешь.
Самая дорогая белая бумага с водяными знаками и золотым обрезом.
Самые дорогие чернила.
Затейливые буквы, вензеля, несколько цветов чернил, даже небольшой герб. Дорвались деньги до титула. И выдали всю свою вульгарность. Фу и еще раз фу!
Кстати, у ее матери тоже визитки были. Когда она была еще Шеллес-Альденской.
Ида их видела и помнила.
Плотная сиреневая бумага, черные чернила, герб в правом верхнем углу.
И имя.
Аделина Шеллес-Альденская.
Коротко и ясно.
А тут… не визитка, а вопль больших денег, которым на хвост наступили. Что за семейство эти Рессали? Имя ей было решительно не знакомо. Фамилия тоже.
– И кто это такой?
Ответил, неожиданно, жом Пауль.
– Он еще про собаку спрашивал.
Ида тут же вспомнила наглого ламермурца и ощетинилась.
– Ах, вот это кто! Жама Гертруда!
– Да, тора?
– Вам эти цветы нравятся?
– Да, тора Ида.
– Можете забрать их себе.
– Что вы, тора!
– Тогда отнесите их в храм. И больше от этого человека никакие цветы не принимать. Никогда!
Слуги переглянулись. Понятно, никто не осмелился потребовать объяснений, но любопытство-то не спрячешь! Идя тоже это осознавала, а потому…
– Это тот самый тип, который гонял по улицам на фаэтоне и сбил Полкана. Если бы пес меня не отбросил, он бы меня сбил.