— Я понимаю, что это трудно, сразу же найти преступника, но вы обязаны его найти, это ваша работа, — Кингсли слегка сменил тактику — теперь он не осыпал Малфоя комплиментами, а практически тыкал носом в его прямые обязанности, как будто он, Драко, эти обязанности не только не выполнял, но и открыто игнорировал.
— В таком случае, — Малфой поднялся на ноги, — разрешите покинуть вас и заняться непосредственными обязанностями?
Голос молодого человека просто сочился ядом, но Министр предпочел этого не заметить.
— Конечно, мистер Малфой. Только не забудьте, что в конце рабочего дня я ожидаю вас с отчетом о проделанной работе. Я надеюсь, что до вечера вам удастся что-либо найти. Не смею вас больше задерживать.
Драко изобразил некое подобие вежливой улыбки и покинул кабинет. В его голове уже имелось несколько совсем не лестных эпитетов, касающихся Кинсгли, Рида и гребаного преступника.
На пути к своему кабинету, молодому человеку захотелось зайти к Грейнджер и ей первой рассказать о том, что они теперь все под колпаком у Бруствера. Гермиона как раз была на месте, изучала какие-то бумаги.
— Привет, Грейнджер, — вяло поздоровался Малфой, закрывая за собой дверь. Девушка подняла голову и внимательно посмотрела на молодого человека, изучая выражение его лица.
— Доброе утро, Драко, — наконец она улыбнулась, отчего Малфою стало немного легче, разговор в кабинете Министра уже не казался таким мерзким. — Что-то случилось?
— Был у Кингсли. Рид «вежливо», — Драко изобразил пальцами кавычки для большего эффекта, — попросил нашего дражайшего Министра следить за каждым нашим шагом и докладывать ему каждый день.
— Постой, а почему он не вызвал Гарри? — непонимающе произнесла Гермиона.
— Потому что этот ублюдок дал ему указание спрашивать лично с меня, — не удержался от оскорбления Малфой.
— Я допускаю, что у Рида могли быть разногласия с твоим отцом, но причем здесь ты?
В этом и была вся Грейнджер. Она в любой ситуация старалась найти справедливое решение, помочь, иногда не делом, а просто словом. Вот и сейчас она искренне не понимала, почему же именно Драко попал, как говорится, под раздачу.
— Я — Малфой, а Рид ненавидит нашу фамилию даже больше, чем моего отца. Тем более, что вчера утром он вполне недвусмысленно указал мне на то, что я никудышный аврор, который ни на что не способен, — Малфой не хотел это говорить, тем более ей, слова вырвались сами по себе. Гермиона снова внимательно на него посмотрела, и в ее глазах отобразилась толика жалости. Как же Драко ненавидел жалость! Гермиона встала со своего удобного кресла, и, подойдя к нему, обняла за шею.
— Драко, ты прекрасно знаешь, что слова Рида просто провокация. Ты замечательный специалист и все об этом знают, — после таких слов молодому человек показалось, что теперь он может горы свернуть.
Отстранившись от девушки, он слабо улыбнулся.
— Спасибо, Грейнджер, ты хорошо умеешь вдохновить, — его настроение поднялось, и жизнь больше не казалась никчемной.
Махнув девушке на прощание, он вышел. Уже направляясь в свой кабинет, Драко думал о том, что сегодня между ними не было неловкости, только поддержка, которая была бесценна.
До вечера положение авроров не сильно изменилось. Поттер срывался на всех, кто смел его тронуть. Рон таким взвинченным был, наверное, еще в школе, когда жаловался на огромное домашнее задание по Зельеварению. Драко же был злее их всех вместе взятых. Он ненавидел Рида. Ненавидел его за то, что тот смел в таком тоне отзываться о нем, о его профессиональных способностях, о его семье. Малфой уже давно не был тем трусом, каким был в школе и вполне мог постоять за себя не только на словах.