Тусклые голубые глаза Саманты — далеко не такие прекрасные, как у Хелены — округлились от шока. Она вскочила, развернулась и выбежала из ресторана. Андрус моргнул, а другие посетители изо всех сил старались не таращиться на него. Он почесал заросший подбородок.
«Чёрт, что такого я сказал?»
Он прикрыл рот ладонью и вдохнул. Виски. Приятно пахнет. Андрус пожал плечами, радуясь, что свидание закончилось. А значит, он может вернуться к своей одинокой жизни.
Он открыл меню, лежащее на столе. Хм-м. Рыба под маринадом.
Внезапно, он почувствовал что-то внутри. Это не конец, да? Нет, Андрус чувствовал, как что-то приближается. Что-то опасное и злое. Самое странное, что в груди появилось покалывание, как от счастья. Будто его ожидало что-то хорошее.
Он покачал головой.
«Ты идиот».
Ничего хорошего его не ждало. Особенно, когда замешана Симил.
Андрус всю ночь ворочался, прежде чем заснуть. Что-то в большом тихом номере с изящной мебелью тёмно-зелёного цвета в стиле 1930-х годов (по его мнению, всё ещё очень современной), вызывало неловкость. А ещё он очень давно не спал в постели — во-первых, спать много ему не надо, а, во-вторых, большую часть ночей дремал с Графом — любимой плюшевой игрушкой Мэтти (герой Улицы Сезам) — в кресле в комнате Мэтти.
Последний раз, насколько Андрус помнил, он нормально спал с Хеленой до её замужества с Никколо. Да, да, она на тот момент была его пленницей, и нет, ничего не было, лишь невинные объятия; однако это был самый роскошный крепкий сон на памяти Андруса.
А вот теперь, когда вокруг мир и покой без обскурос, детей вампиров и других угроз, о которых стоит беспокоиться, ему трудно расслабиться.
Наконец, после набега на мини-бар и самоудовлетворение под какое-то странное порно, где две женщины по очереди шлепали друг друга, он закрыл глаза и задремал уже под утро… Только для того, чтобы проснуться из-за того, что на лицо лилась холодная жидкость.
— Какого?.. — Он вскочил с кровати и выхватил из-под подушки мачете. Когда сосредоточил взгляд, увидел у кровати высокого, крупного, загорелого сукина сына с длинными чёрными волосами. Роберто. На плечах и груди у него висели ремни, удерживая два больших матерчатых мешка, из прорезей которых виднелись пухленькие загорелые ручки и ножки.
— Мило. Это эргорюкзак-кенгуру? — спросил Андрус, разглядывая «Кадиллак» среди кенгуру.
— Органический хлопок, — ответил Роберто, — с регулируемыми мягкими ремнями спереди, — он повернулся, показывая младенцев, привязанных и к груди и к спине, — и сзади.
Отличный выбор. Поддержка спины важна.
— И что же привело тебя ко мне в такую рань? — Андрус говорил осторожно, чтобы не спровоцировать драку с этим мужчиной. Не потому, что он первородный вампир и чертовски силен, а потому, что у Андруса правило «никаких ненужных драк» в присутствии детей.
— Симил сама хотела прийти, но после видения, что ты будешь спать голым, я не позволил. — Роберто метнул взгляд к обнажённому паху Андруса.
Андрус пожал плечами и потянулся за кожаными штанами, которые валялись на полу.
— Спать в пижаме подходит слюнтяям.
— Спать. Я скучаю по сну. — Тёмные глаза Роберто остекленели. — Ты укладываешь одного спать, а другой просыпается. К моменту, как уложишь второго, просыпается первый. И так по кругу… — Он вздохнул. — Почему сестра Симил переусердствовала с заклинанием плодородия?
Акна, богиня Плодородия, одна из четырнадцати в пантеоне. Говорили, что она настолько сильна, что одно неверное прикосновение или взгляд могут заставить животных совершенно разных видов сойтись. Пример тому — кролень и древесный осьминог.
«О нет, друг мой, эти маленькие негодники настоящие».
Андрус видел их собственными глазами во время многолетних путешествий.
— Попробуй использовать генератор шума для сна, — предложил Андрус, раздвигая бархатные тёмно-зелёные занавески, чтобы впустить приглушённый смогом солнечный свет. Ему нравилась солнечная доиндустриальная революция. — Я использовал его с Мэтти. Помог заглушить шумы города.
Роберто кивнул.
— Непременно попробую. Спасибо.
— Итак, можно спросить: с чего вода попала мне на лицо?
Роберто холодно посмотрел на него.