Ренсинк Татьяна
***
Каждый день Милана помнила совет Татьяны Васильевны Юсуповой посетить дом Екатерины Федоровны Муравьевой, чтобы узнать вести из Читинского острога и передать весточку Алексею. И как бы порой себя не чувствовала слабой, каждый день она приезжала, чтобы попасть на разговор с ней. И каждый раз ей сообщали, что Екатерина Федоровна или больна, или в отъезде. И даже то, что у дома в тот момент стояли порой и коляски тех, кто, видимо, приезжал с визитами, не помогало пробраться на встречу.
Снова Милана вернулась ни с чем, но тут ее застал и напавший жар, уложивший все же в постель до полной поправки. Тяжесть тянувшихся дней давил и мучил, пока ей не стало лучше, и пока служанка не сообщила о письме, что уже давно ждет прочтения.
Милана села на постели и получила радостное письмо от брата с известием о том, что у них сейчас находится освобожденный Дмитрий, тут же вернувшийся к Ирине, чтобы немедленно пойти с нею под венец. Иван сообщил и о том, что Александр с Анастасией просили слать извинения, что не смогли известить и быть рядом, поскольку беда в семье Александра заставила их немедленно уехать
в деревню к его умирающей матери.
Залившись слезами за все, Милана пала в свою постель и еще долго рыдала в подушку.
Как только утренний свет стал осветлять комнату, начались сборы в дорогу. Экипаж был быстро готов, как собраны и все нужные вещи. Милана взяла тепло одетого сына на руки и уже скоро уезжала с ним прочь от Петербургской суеты и давления. И никакой уже зимний холод не мог остановить их...
Птицы уже давно не сопровождали никого по дороге. В зимней спячке таился лес, провожающий Милану и ее сына, прижавшегося к ее груди. Счастливое время ласкало их, позволяя наслаждаться быть вместе. Они шептались, улыбались, дарили друг другу теплые поцелуи, прячась под теплые одеяла. Ничто не могло омрачить им эти часы.
Свежий морозный воздух не колол холодом, который уже сковал на реках и озерах льды. Солнце проглядывало иногда из-за быстрых облаков. И экипаж спешил по еще слабо заснеженной дороге, которая снежным туманом покрывала следы. Словно молодая королева Зима танцевала с ветром, словно от ее серебряной шали рассыпались бусинки и нити и на голые ветки лесов, и на когда-то полные цветами луга.
Все искрилось сказочным духом, возвышая к чувствам доброты и заставляя закрыть все печали под студеное одеяло зимнего царства, который, как казалось, желал торжествовать и царить над всем худом, украсив его в прелесть мира...
По приезде в имение Николая Сергеевича Милана была немедленно встречена теплом объятий счастливой его супруги. Она проводила ее в дом, обнимала и целовала маленького Алешеньку да счастливо восклицала:
-Как похож на папеньку своего! Наш лапушка!
И к радости этой встречи в гостиную к ним вошел и поднявшийся с постели Николай Сергеевич.
-Мне лучше! - гордо сообщил он и расплылся в улыбке к Милане и прячущемуся за ее подолом внуку. - Так и не привык видеть меня, старика? - наклонился он в ласке к нему. - Страшен, да?
-Ах, Николя, - умиленно вымолвила его супруга. - Мальчику надо привыкнуть к нам...
Встречи со внуком, пока он находился в доме графа Краусе, при его жизни, были, действительно, нечастыми. То частые болезни не позволяли навещать, то нежелание встречаться с самим графом. Теперь положение менялось, встречи были более частыми, но тяга сына к матери лишь увеличивалась.
На ребенка сильно подействовали столь резкие перемены в жизни, которая вдруг завертелась странными переживаниями вокруг, заставляя его бояться и искать еще больше защиты в объятиях любящей мамы. Все это понимали и теплом своей любви к нему продолжали окружать вниманием и его, и его маму, которая больше не оставляла сына без себя.
Вскоре прибыли в гости и Дмитрий с Ириной, тоже бурной радостью встретившие Милану с сыном. Так же счастлива была и сама Милана, что Дмитрия наконец-то оправдали, освободили, что теперь есть надежда вернуть и Алексея.
Побежавшее время в семейном кругу помогало Милане найти в себе успокоение и силы к будущей борьбе за свое счастье.
Особенно она была рада вновь посещать дом брата, где тоже стала помогать его жене, своей дорогой подруге Ольге, с их новорожденной дочерью и по хозяйству, поскольку Ольга сама все еще была слаба здоровьем и ей приходилось часто лежать.