— Мило тут у тебя… — не унимая скептицизма, сказала волшебница.
— Что тебе нужно?
Фразы короткие, пропитанные ядом, словно она вызывает у него непреодолимое отвращение и желание оказаться как можно дальше. Но его наблюдения за ней говорят об обратном. Что же изменилось сейчас? Или это очередная маска? Что происходит в голове у этого человека?
— Я бы не обратилась к тебе, будь у меня другой выбор. — вздохнула гриффиндорка. — Терри Бут хочет выведать с какой же целью я помогла тебе той самой ночью, когда ты едва не убил его.
— Издеваешься?
Услышав ее, Малфой вопросительно задрал правую бровь. Он вообще не видел никакой проблемы в этом никчемном пареньке. Зачем же Грейнджер понадобилась его помощь? Или дело вовсе не в самой помощи как таковой?
— Он хочет рассказать об этом Гарри. — с минутной заминкой сказала она, выламывая пальцы.
— Грейнджер, ты для этого оторвала меня ото всех дел? Потому что тебе не хочется чувствовать себя предательницей? — он запрокинул голову назад и тяжело выдохнул. — Если тебя это успокоит, просто скажи, что я применил к тебе империус. Мне абсолютно плевать, что меня станет ненавидеть на три человека больше. Выдумай байку на свой вкус.
Секунда и она говорит то, о чем он надеялся, что она не догадается.
— Нет, Малфой. Они попытаются тебя найти. — контатировала факт она. — И что-то подсказывает мне, что тебе это
только на руку.
— Может быть.
Уклончиво ответил Драко и уже собирался оставить гриффиндорку в гордом одиночестве, как она выкрикнула во все горло, заставив его замереть.
— Помоги мне заставить Терри замолчать!
Усмехаясь, слизеринец не верил своим ушам. Гриффиндорская отличница просила его заставить другого ученика замолчать. Просила заставить замолчать своего друга. И, видит их Салазар, в ее мыслях не было ни капли светлых мыслей. Затея заставить кого-то молчать в принципе определяла не слишком большое количество вариантов. И поспешим сказать, все они предполагают насилие.
— Мне надо, чтобы Бут никогда и никому не смог рассказать о случившемся той ночью, даже если очень захочет. Те заклинания, что использую я, можно сломать, если грамотно подойти к делу. А мне нужна абсолютная невозвратность. И мне плевать на какие жертвы придется пойти, ради того, чтобы Терри никогда не заговорил.
Раскол. То, что происходит, когда нечто в нашем мозгу начинает работать по другому. Иначе. Стоя сейчас посреди гостиной ненавистного слизеринца, Гермиона ощущала себя по другому. То само нечто изменило работу ее мозга. В игру вступил Малфой.
— А вы, гриффиндорцы, можете быть не такими уж и добряками, когда дело доходит до спасения и сохранности вашей шкуры. Или может быть ты просто особенная, Грейнджер? Ты уже предала своих друзей, а теперь едва ли не просишь меня избавить тебя от еще одного из них? Чувствуешь? Веет ароматом моего факультета.
— Не начинай. — она сложила руки на груди. — Говорят, ты умеешь не задавать вопросов. Мне именно это и нужно.
— Окей. Я помогу тебе с твоей проблемой, но ты сама прекрасно знаешь, что слизеринцы ничего не делают ради доброты душевной и чувства справедливости.
— Какова цена?
— Скажу тебе позже. И даже не смей сомневаться, ты будешь передо мной в длительном долгу.
— По рукам.
Сделка оформлена. Обещания даны. Пути назад нет.