— Матвей, не расстраивайся, некоторые, не понимают, какую ценную информацию ты им сообщил, — ласково сказала мама, как только увидела мальчика, что понурив голову, зашел на кухню и сел на самое дальнее место.
— Что, тоже мучил своими длинными и не кому не нужными рассказами о книгах? — Поинтересовался Алан.
— Ал, — шикнула на мужа мама.
— На правду не обижаются, — сказал и с явной неприязнью глянул на Матвея.
— Ну да, — не выдержал Матвей, — тоже вот не понимаю на что ты обиделся, — презрительно процедил мальчик, — ты ведь прекрасно понимаешь, что ты глупее меня, я умнее и в моей голове хранится в сто раз больше информации чем в твоей профессорской, — сказал и показал пальцем, не скрывая своё отвращение что чувствовал он к Алану.
Воцарилась тишина, долга, нудная и беспокоящая всех кто находился на кухне.
— Ты хочешь, значит правду, — прошептал Ал, нарушив тишину, — ну так вот, слушай ты заносчивый и высокомерный ребенок, который не заслуживает иметь такую семью как эта.
Алан глянул с гневом на мальчика и ушел с кухни.
— Так, садитесь есть, — сказала мама и, взмахнув палочкой, стаканы и тарелки оказались на столе.
Мама оглянула нас всех и ушла с кухни следом за Аланом.
— Матвей, зачем ты так с дядей, Аланом? — Спросил я, когда мама ушла из кухни, внутри меня переполняла грусть.
— Да он за свою жизнь и пол библиотеки не прочел, — фыркнул недовольно и принялся за поглощением еды.
Я смотрел на Матвея уже с презрением, я впервые встречаю такого ребёнка, который унижает всех, кто не прочёл столько же книг и не помнит каждую страницу. Не выдержав такой атмосферы, я ушёл спать в свою комнату.
Каждый день был напряженным, меня распирало любопытство, когда всё же мы поедем уже в школу, и это наконец-то свершилось.
Нас рано разбудил Алан, мы встали и начали впопыхах собирать вещи. Я был самым счастливым человеком на свете. Я был даже радостней Марка, который по любому уже предвкушал, как будет читать одна тысяча сто сорок девятый раз книгу по «превращения из живого в мёртвое». Из-за переполняемой меня радости, я чуть не забыл свою кошку, что сидела и наблюдала за всей суетой в доме.
Я её назвал Тоша, когда собрали все вещи, мы сели в машину и поехали на магловском автовокзал.
Мы приехали за двадцать минут до отъезда поезда и пошли к платформе одиннадцать. Мне мама начала рассказывать, как нужно пройти на платформу, и я пошёл, так сказать, рискнул первый, ведь как обычно я говорил себе «кто не рискует, тот не живёт», если честно, то ощущения довольно странные, будто проходишь через что-то плотное, словно занавес густого дыма. Следом за мной пошли братья и родители.
Пройдя платформу, моему взору предстал огромный поезд, он весь блестел от чистоты, а на его металлическом боку красовались огромные символы белого цвета.
— Вау, — всё, что смог выдавить из себя. От такого изумления я открыл даже рот.
— Мы так же отреагировали когда увидели поезд в первый раз, — признались хором близнецы.
— Джон, — окликнул Матвей, — пошли, иначе опоздаем на поезд, — сказал и недовольно глянул на своих братьев близнецов.
— Мы уже идем, — сказал я. Матвей подошел ко мне и осуждающе осмотрел.
— Надеюсь, тебе повезет, так же как и мне, — пробубнил задумчиво, — понимаешь, все ночные они глупые, их не чему не обучают…, - не успел договорить Матвей.
— Зато смотрю я дневные ребята самые умные, — процедил за его спиной Алан.
Матвей не чего не сказал, только бросил на Алана взгляд полный брезгливости и пошел искать себе место.
— Не обижайся на него, пап, он просто не понимает что говорит, — сказал я в надежде, что Алан не станет грустить.
— Не из-за чего обижаться, он мне даже не сын, не стал его так считать им, когда понял, кто с нами живёт, — признался Алан без какой-либо грусти.
— Папа у нас самый лучший, нам с Алексом повезло, что мама нас от него родила, жаль, что ты не от нашего папы, ты бы не знал с ним той боли, что тебе принёс твой отец, — сказал Берн и я сразу же понял, что они не в курсе, что Алан не их родной отец.
— Не слушай, Матвея, Джон, — попросил меня дядя Алан, смущенный от такой речи Берна, — дневные не такие уж и умные, с третьего класса двух ребят перевели с дневного факультета к ночным, теперь они будут обучаться в первом классе в своих одиннадцать лет и будут обучаться с тобой, — улыбнулся довольно Алан.