— И к тому же использует магглорожденных, — бесцветным голосом произнесла Гермиона.
— Скорее всего, не по своему желанию, — заметил Григорий. — Министр обязал отделы включить в работу бессознательных магглорожденных. Тех, кто не соглашался, убирали с постов или даже изгоняли из министерства.
Гермиона ничего не ответила. Она была опустошена и разочарована. Девушке не хотелось верить в то, что Снейп мог поддерживать подобный режим. Ведь они признали его героем, поверили в то, что он искренне был на стороне Ордена. Но похоже, они его вовсе не понимали.
Больше Гермионе не хотелось продолжать разговор. Теперь она действительно усомнилась в том, хотела ли знать эту страшную правду. Ведь что было делать с подобной правдой, когда игра уже началась?
Комментарий к Глава 5. Тяжелый разговор.
Вот наконец и глава! Извиняюсь за задержку, загрузили на работе:(
Буду рада почитать ваши отзывы!
========== Глава 6. Письма и размышления. ==========
Вернувшись через пару часов на Арбат, Гермиона вежливо отказалась от прогулки, предложенной Григорием и вернулась в свою гостиницу. Ей предстояло многое обдумать и поговорить с министром.
Стоило ли продолжать вести дела с Россией при подобном раскладе? И что делать с договоренностью об обратном визите? Гермиона не понимала, почему Кингсли не посоветовался по этому вопросу с ней или, хотя бы, не дождался ее возвращения из России.
О Снейпе же Гермиона старалась вовсе не думать — слишком противоречивые мысли возникали в ее голове. С одной стороны, она понимала его причины сотрудничать с местным министром: после событий на родине, бывший шпион был вынужден бежать или, по крайней мере, уйти в подполье на некоторое время. Здесь же, подвернулась работа, связанная с его любимым делом. Глупо было бросать свои труды в связи с новой политикой и начинать все заново в другом месте. Но с другой стороны, Гермиона была прямым и честным человеком, проще говоря сердце у неё было по-настоящему гриффиндорское и это самое сердце негодовало — как и от вынужденного бегства бывшего профессора, так и от того, что он, похоже, не оказался настолько идеальным, насколько Гермиона его вообразила. После войны Гарри, резко поменявший своё отношение к этому мрачному человеку, всячески обелял Снейпа через связи Ордена Феникса в министерстве. Через непродолжительное время, практически все уверовали в святость того самого зельевара, которого до этого ненавидели. И Гермиона не стала исключением: она сочувствовала ему и бескрайне уважала. Сейчас же, произошло что-то наподобие краха мировоззрения и ей лишь оставалось надеяться, что зельевар задержался в России только потому, что того требовали обстоятельства, а не ввязался в новую жестокую игру, оставаясь приспешником темных сил.
Гермиона вновь махнула головой отбрасывая свои мысли. Она обещала себе не думать о Снейпе и она не будет. Черт с ним, пусть делает то, что ему вздумалось!
В раздражении, Гермиона призвала свою сумку, и начала агрессивно рыться в ней рукой, пытаясь нащупать дневник с протеевыми чарами. Перевернув добрую половину своего имущества, Гермиона бросила эту затею и просто призвала необходимую вещь.
Открыв дневник и достав простую шариковую ручку, она начала выводить надпись Кингсли.
«Добрый день, Кингсли! Хотя, я не уверена с определением его доброты. Ты просил писать сюда в случае происшествий, и вот, оно приключилось. Сегодня я узнала нечто, касающееся здешнего министерства…»
Гермиона вкратце расписала факты, рассказанные ей Григорием. Перечитав огромную надпись, она вновь потянулась за ручкой.
«В связи с подобной информацией, я не уверена, насколько необходима наша связь с российским министерством. Меня терзают серьезные сомнения. Также, надеюсь прояснить ситуацию с обратным визитом российского посла в Британию. Возможно ли отложить его до моего возвращения в наше министерство?»
Гермиона отложила ручку. Дневник «проглотил» надписи, оставляя перед ней чистый лист.
Через несколько минут на странице начали проявляться слова, написанные рукой министра.
«Приветствую, Гермиона! Говоря честно, я поражён. Ты уверена в своём информаторе?»
«Да. Полностью. К сожалению, раскрыть его я не могу, так как связала себя обетом, в обмен на то, что он не будет распространяться о моих вопросах.»