Девушка уже не удивлялась повышенному вниманию Блэка к своей персоне: с тех пор, как она согласилась пойти с ним на свидание, он постоянно искал её взглядом в толпе и, отыскав, обязательно подмигивал ей или улыбался. Оливия дёрнула уголками губ, едва ответив на улыбку парня, а потом её внимание привлёк шум, раздавшийся под самым потолком. В зал влетели совы, принёсшие утреннюю почту.
Пернатые почтальоны тут и там приземлялись прямо на стол, сбивая кубки с тыквенным соком и влезая лапами в тарелки. Девушка не ждала никаких посылок, и её рука, державшая ложку, дрогнула, когда она заметила летящего к ней филина, принадлежащего её семье. Крупная птица с торчащими из головы перьями и ярко-рыжими глазами-блюдцами грациозно опустилась перед ней и глухо ухнула. К её лапе был привязан конверт, запечатанный сургучной фиолетовой печатью с фамильным гербом Розье. Оливия, отвязав письмо и скормив Эркюлю сухарик, отпустила филина и вскрыла конверт, сломав печать.
На плотном белоснежном пергаменте каллиграфическим почерком и без единой помарки и кляксы было выведено несколько строк: «Дорогая Оливия, сообщаю тебе, что на эти пасхальные каникулы тебе необходимо приехать домой. Твоя помолвка с Рэнделлом Эйвери назначена на 10 апреля, и ты должна на ней присутствовать».
Девушка медленно и глубоко вдохнула, а затем выдохнула, стараясь держать себя в руках. Она продолжила читать, бегая глазами по ровным буквам с завитушками:
«Эван, конечно, сопроводит тебя из школы». — Оливия фыркнула себе под нос, прекрасно понимая, что это означает. Контроль. — «Платье уже куплено, об этом можешь не беспокоиться. Выбирала Кейт, так что оно весьма недурно».
Теперь ей стало уже по-настоящему смешно. Неужели, отец всерьёз считал, что её волнует платье, в котором она пойдёт на подписание своей собственной казни? Кейт — её личная гувернантка, которая до сих пор работала на мистера Розье, не доверявшего воспитание детей эльфам, обладала хорошим вкусом, так что, наверное, платье и правда было неплохим, только вот Оливии было на это глубоко наплевать.
Завершающим аккордом в письме была сухая подпись отца: «К. С. Розье», и никаких «с любовью» или хотя бы «твой papa’», как в детстве. Девушка скомкала пергамент и мрачным взглядом окинула зал. Глаза её автоматически нашли Блэка: он сидел на своём месте, и в его руках тоже было письмо, от которого тот явно был не в восторге. Оливия тихо хмыкнула, подумав, как же им с Сириусом «повезло» с родственничками.
— Что случилось? — Аделин, последние пять минут косившаяся на подругу, подгадала момент, чтобы задать свой вопрос, смотря теперь прямо и с беспокойством.
— Да так. — Оливия криво улыбнулась, пряча смятое письмо в карман. — Мой дорогой папочка пишет, что десятого апреля у меня помолвка, и я обязана явиться.
Лицо Томас сначала отразило встревоженность, затем — растерянность и жалость — самое последнее, что Розье сейчас хотелось видеть. Ей было тошно от полученных новостей, и она желала просто забыть об этом. До апреля ещё было прилично времени, но оно всё равно пролетит быстро, не успеет она оглянуться, как уже поедет в Хогвартс-экспрессе со своим замечательным братцем домой. Девушка сжала губы в тонкую линию и, в конце концов, отодвинула от себя тарелку с несъеденной кашей, растеряв аппетит окончательно.
— Что будешь делать? — прошептала Аделин, придвинувшись поближе.
— А что я могу? Поеду домой и надену кольцо Ренделла, — горько усмехнулась она и проговорила, растягивая гласные: — золотые кандалы с бриллиантами.