— Да как же ты не понимаешь?! Я же… Он… — Судья отпрянула от брата, устремляя на него молящий взгляд заплаканных глаз. — Пожалуйста, Давид, освободи его.
Джанибеков долго смотрел на сестру, затем осторожно кивнул.
— Я придержу дело, — пообещал он. — У него будет месяц, может, чуть больше.
— Спасибо, — трясущимися руками судья начала вытирать лицо. — Спасибо тебе, Давид, — нахлынувшая благодарность, заставила ее снова броситься ему на шею.
Демон отвернулся, позволив ей успокоиться.
* * *
— Теперь домой, — твердила себе Кира Джанибекова, – принять ванну, лечь спать, забыть о пережитых унижениях…
Перед глазами возник образ Лескова. Нет, теперь уже ничто не забудется. Минутная слабость клеймом ляжет на ее репутацию. Освободить преступника! Да что на нее вообще нашло? Нужно вернуться к брату и попросить забыть о вечернем разговоре.
Судья свернула к обочине, остановилась, пытаясь собраться с мыслями.
— Кажется, у нас был договор, — напомнил демон. Она вздрогнула, попыталась притвориться, что ничего не слышит. — Не думай, что это наваждение. Это реальность: сейчас, здесь, с тобой.
Судья молчала. Лишь побледнели костяшки ее пальцев, которыми она вцепилась в руль. Молчал и демон. Молчал, пока судья снова не начала верить, что все случившееся с ней, было игрой воображения. Тогда голос демона снова ворвался в ее сознание. И он уже не пугал. Нет. Он причинял боль. Дикую, нестерпимую боль безумия. Судья заметалась по машине, пытаясь скрыться от этого голоса.
— Я не стану нарушать договор. Не стану. Не стану! — закричала она, но голос демона не стих. Наоборот, стал громче, пронзительнее. — Его отпустят! Клянусь, отпустят! — голос судьи сорвался, но вместе с этим стих и голос демона. — Лесков выйдет на свободу, выйдет, — она включила зажигание. — Клянусь, выйдет.
Сводивший с ума голос не возвращался, но у демона был новый план. Какое-то время он ждал, слушая, как судья суеверно шепчет свои клятвы, затем потребовал отправиться в тюрьму и лично сообщить Лескову о том, что он свободен.