— Я не получаю удовольствия от этого.
— Чтоб тебя, Юлий. Двигай задницей. Нам пора сваливать, — ворчит Линг, стук ее каблуков разносится эхом по парковке.
Рассеянно поглаживая ее горло, я смотрю на испуганную женщину, и за один вечер во мне появляются все качества, которые я ненавижу в людях. Я смягчаю свой нрав.
— Не убегай от меня.
Это приказ.
Не отвечая, Алехандра закрывает глаза и откидывает голову к стене, тяжело дыша. Ее плечи опускаются, и огонь утихает. Я принимаю это за согласие.
Хватаю ее за руку и веду к машине. Линг открывает дверцу, но прежде чем посадить Алехандру внутрь, я достаю кое-что из кармана и поворачиваю ее лицом к себе. Я поднимаю руки девушки, свожу их вместе и оборачиваю черную стяжку вокруг ее запястий, связывая их так крепко, как только возможно в наших обстоятельствах. Линг делает шаг вперед и скотчем еще раз обматывает ее запястья. Пока обхожу машину, чтобы сесть с водительской стороны, слышу, как Линг закрывает пассажирскую дверцу и присоединяется ко мне спереди.
— А что, если машина перевернется?
Я хмурюсь. Завожу машину и в зеркало заднего вида смотрю на мою гостью. Она поднимает свои связанные руки.
— Что, если машина перевернется.
Ее взгляд не отрывается от моего. После долгих гляделок, я взглядом показываю скуку и отвечаю спокойно:
— Тогда тебе точно не повезло.
Она моргает, не выдавая эмоции. Затем меня удивляет.
Алехандра Гамбино улыбается. Ласковой улыбкой. Загадочной. И эта ее улыбка отдается прямиком в моем члене.
Черт ее подери за красоту.
Откидываясь назад на сидение, она закрывает глаза и не проходит и получаса, как ее дыхание становится ровным, и она засыпает. Я чувствую, как Линг на меня смотрит. Я бросаю на нее взгляд и бормочу.
— Что?
Ее крошечная ручка сжимает мое бедро.
— Говорила же, что все пройдет хорошо.
Я помню, как делал все один. Помню, что ни в ком не нуждался. Моим партнером был Твитч, и после его смерти я не хотел ни с кем работать. Терять людей больно, физически и морально. Но я благодарен, что есть Линг. Делить с кем-то эту ношу приятно.
Я мимолетно улыбаюсь ей.
— Говорила, Линг-Линг.
Она улыбается мне в ответ, и мы в тишине продолжаем путь, ее ладонь так и остается на моем бедре.
Когда мои веки начинают тяжелеть, я решаю сменить планы.
— Я не в очень хорошем состоянии. Не думаю, что мы далеко от лофта.
Сонно моргая, Линг смотрит на свой навигатор.
— Минут пятьдесят пять. — Она поворачивается и смотрит на спящую Алехандру, затем спрашивает: — Уверен, что хочешь, чтобы она побывала в твоей пространстве?
Моя квартира очень важна для меня. Это мой островок спокойствия вдалеке от сумасшествия этого мира. Мое убежище.
Но прямо сейчас у меня нет выбора. Я больше не могу вести машину. Если бы я был машиной, то уже был на последнем издыхании от износа.
— Это только на ночь. — Я пожимаю плечами. — Что такого ужасного может произойти?
АЛЕХАНДРА
Притворяться так долго спящей сложнее, чем кажется. Поскольку делать ты ничего не можешь, тебе приходится вслушиваться в разговоры людей.
Когда Юлий спрашивает Линг сколько времени до квартиры, я перестаю дышать.
Спящие люди не перестают дышать.
Я исправляюсь тут же, как осознаю это. К счастью, никто не замечает.
Осознавая, что вскоре я смогу сбежать, сражаюсь с бешено колотящимся сердцем и продолжаю глубоко и ровно дышать. И буду продолжать притворяться, пока машина не остановится.
Машина, наконец, начинает замедляться, тормоза тихонько гудят. Линг открывает пассажирскую дверцу и выходит. Затем машина немного проезжает вперед, наконец двигатель глохнет.
Время почти пришло.
Мое сердце пропускает удар, будто на грани сердечного приступа. Я в ужасе.
За закрытыми глазами веки жгут соленые слезы.
Вот он мой единственный шанс.
Дверь рядом со мной открывается, и, не думая, я сажусь, ударяясь головой о… Черт. О Линг.
Она спотыкается, а затем падает назад, держась за нос, из которого хлещет кровь, и этого мне достаточно. Я ступаю голыми ногами на ледяную землю и, даже не сориентировавшись в пространстве, начинаю бежать.
Я слышу его.