— Моя мать старалась изо всех сил, — возразила я оборонительным тоном.
— Ты не упомянула отца, — его низкий голос словно вибрировал в вагоне.
— У меня никогда не было отца. Её мужа повесили до моего рождения, возле тюрьмы Лудгейт. Однажды она отвела меня к тюрьме. Предупредила, что если я буду нарушать закон, мне лучше не попадаться. Она прочла мне вывеску над дверью. «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
— Её мужа, — повторил он. — Ты не называешь его отцом.
Я повернулась, посмотрев в окно, и стекло запотело от моего дыхания.
— Я была найдёнышем. В младенчестве кто-то оставил меня на её пороге. Мама приютила меня, кормила, согревала. Мы не родня по крови, но она… — я едва не сказала «она и Элис». — Она — всё, что у меня было.
Его глаза сделались пронизывающими, впившись в меня.
— Вот это уже интересно. Ты можешь быть кем угодно.
— Я могу быть кем угодно, но я никто, — я почувствовала, что воздух холодеет, и пожалела, что открыла ему так много. — Вообще никто.
***
Дождь хлестал по нам, пока мы подходили к воротам. Граф, похоже, снова полностью игнорировал меня. Плащ развевался вокруг его тела, пока он проходил через первую арку так быстро, что я не поспевала за ним. Он ускользнул в ночь.
Когда я вошла во двор, подошли два кловианских солдата, зашагавших по обе стороны от меня. Похоже, меня сопровождали в мою комнату.
Я глянула на одного из них — на темноволосого мужчину с приплюснутым носом.
— Где живут слуги? — спросила я.
— В своих домах.
Я нахмурилась.
— Не здесь? Не в замке?
Он пожал плечами.
— Некоторые остаются на ночь. Большинство приходит с утра на весь день.
— Почему они не остаются здесь?
Он бросил на меня косой взгляд, словно я его раздражала.
— Из-за случившегося.
Волоски на моей шее встали дыбом.
— А что случилось?
Тяжёлое молчание воцарилось между нами, пока мы шли к замку.
— Что случилось? — снова спросила я.
Очередное безразличное пожатие плечами.
— Кто-то убил почти всех слуг.
Эти слова ощущались так, словно кто-то сжал моё горло кулаком.
— Кто? Зачем?
— Не знаю, — резко ответил он. — Прекрати задавать вопросы.
— Почти всех. Но не всех? — я хваталась за соломинку.
— Не всех.
Теперь мне ещё сильнее нужно было поискать улики, связанные с исчезновением Элис.
— Те, кто выжили…
Стражник поднял руку.
— Ты задаёшь слишком много вопросов. Она слишком любопытная, да?
Другой кивнул.
— Мы проследим, чтобы ты не потакала своему любопытству.
Я начинала понимать, что эти парни будут сторожить мою дверь. И это станет огромной проблемой.
Вот только если…
Я запнулась ногой за свою лодыжку, притворившись, будто поскользнулась на траве. А упав, я схватила горсти белладонны в кулаки.
— Ой божечки! Эта трава такая скользкая, — я притворилась, будто снова пошатнулась, при этом позволила плащу накрыть меня и спрятала белладонну.
Заворчав, охранники помогли мне устоять на ногах.
Под проливным дождём мы поднялись по ступеням к дверям замка. Хоть я пришла сюда уже во второй раз, моё дыхание всё равно перехватило от грандиозности и замысловатой резьбы по камню, когда я шагнула внутрь.
Пока охранники вели меня по коридорам, у меня голова шла кругом. Это будет мой единственный шанс отправиться на разведку. Мне нужно использовать эту ночь по максимуму.
Если я буду действовать правильно, охранники не запомнят большую часть вечера. Увидев пустую бутылку вина у своих ног, они посчитают, что напились до умопомрачения. Если я ошибусь, и они поймут, что я сделала, то я окажусь на том эшафоте, положив шею на чурбан для казни.
Я крепче сжала белладонну в кулаках.