— Тогда это сделаю я.
— Стой, подожди, нет! — но острое лезвие потайного кинжала уже вошло наполовину в грудь. Густав со скоростью молнии схватился за рукоять и потащил на себя, благо сил у него было сейчас больше, чем у сопротивляющегося Клеза. Из глубокой раны полилась густая багровая кровь, пропитывая собой землю. — Лоуренс! Ты… Господи, Боже! — Густав схватил кусок ткани, попавшийся ему под руку и попытался зажать рану. Слёзы смешались с кровью, он как никогда осознал собственную беспомощность. — Ты должен жить, слышишь? Должен! Лоуренс, прошу тебя, не уходи. Ты не можешь…
— Я рад умереть в компании… такого… человека, — прокряхтел Лоуренс, гладя друга по волосам. — Я верю в тебя, Оська, — на его губах навечно застыла лёгкая улыбка.
— Нет, стой! — он успел подхватить его голову. — Лоуренс! — но веки того даже не дрогнули. — Лоуренс!.. — с его уст сорвался крик, ушедший далеко в лес. — Я… Но как же?! — он аккуратно положил голову друга на мягкую траву. Мысли улетели куда-то далеко, в другое измерение. Перед глазами будто встала пелена, все звуки слышались из-под воды. Краски мира погасли.
Густав не помнил, как он дошёл до своего дома, как положил мёртвого друга на кровать. Не помнил также, каким образом в спальне оказались Найра и Дерек, не помнил, как подготавливали тело к похоронам. Очнулся он только, стоя у заколоченного гроба, лежащего на дне ямы. Монотонный говор священника резал слух, выдёргивая обратно в реальность. Людей пришло совсем немного, даже отец Лоуренса не удостоился появится на похоронах своего сына. Когда речь закончилась, близкие стали по очереди подходить к могиле и бросать на крышку гроба горстку земли с словами благодарности, либо напутственными. Пришёл черёд Густава. Каждый шаг давался ему с трудом, ноги отказывались слушаться. Пока он нёс землю, он почти всю её рассыпал из-за тряски рук. Он бросил горсть, она ударилась о дерево, словно раскат грома.
— Ты всегда был достоин быть любимым, — выдавил слова из себя Хендрикс, чуть сжимая своё горло из-за нервов. — Я рад, что когда-то повстречал тебя. И… — он замолчал. Простояв так пару минут, он шепнул лишь одними губами, — Спасибо за всё. — Густав отошёл от могилы, и рабочие принялись её закапывать. Все гости ушли на поминки.
Столы были накрыты, скатерти выбелены. Ни у кого кусок в рот не лез. Густав стоял в углу, держа бокал вина в руках, и смотрел в никуда:
— Это я виноват, — бормотал он одними губами. — Я надеюсь, ты меня простишь.
— Густав, — окликнула его подошедшая Найра и встала рядом. — Сейчас не время, но… — его голос заметно дрожал, а нервы были на пределе. — Что произошло? Ты вышел из леса с телом Лоуренса на руках, а потом из тебя нельзя было выпытать ни слова.
— Ты должна знать правду, — он опустил взгляд в пол. — Я вызвал его на дуэль, дабы защитить твою честь и свою. Мы бились не на смерть, но…
— Замолчи, — не дала договорить ему Найра. — Нет… Ты убил его!
— Подожди, ты не дослу…
— Заткнись! — рявкнула воительница срывающимся голосом. Последние струнки души были задеты, и истерике удалось вырваться наружу. — Я не хочу больше ничего слышать! — она закрыла уши руками и согнулась в три погибели.
— Найра, я не убивал его! — он аккуратно взял её за плечи, заставляя выпрямиться. Она смотрела на него беспомощными глазами, отражавшими всю ту боль, бушующую у неё внутри. — Пожалуйста, услышь меня, умоляю, — Густав взял её руки в свои и медленно опустил их вниз. — Я не убивал его. Лоуренс решил убить себя сам. — Найра только всхлипывала, слёзы мешали ей говорить.
— Я не верю, — она вырвалась из его хватки. — Ты лжёшь! — каблуки застучали по полу, а после послышался грохот захлопнувшейся двери. Все гости в недоумении оглянулись в ту сторону. С того момента разговоры стали ещё тише, ещё грустнее, ещё тяжелее.