Закончив выхожу обратно в зал. Руки влажные и пистолет держать неудобно. Ищу глазами то, чем можно вытереть ладони. Половина стеллажей опрокинута, но некоторые стоят на своих местах. Продуктов тут уже не осталось, зато полно сувениров с изображением орла на фоне желто-красно-черного флага. На полу валяется плюшевый мишка, сжимающий сердце с надписью «Я люблю Берлин». Кто-то наступил на него грязным ботинком и на его добродушной мордашке отпечатался след протектора. Наклоняюсь и поднимаю игрушку с пола, хотя в этом нет никакого смысла. Стряхиваю грязь и усаживаю его рядом с пивными кружками. Глупо, но ничего не могу с собой поделать.
И когда я уже собираюсь уходить слышу рев моторов. Я бросаюсь к стеклу, с этой стороны оно прозрачно, и вижу, как на заправку один за другим въезжают шесть мотоциклов.
Первый порыв выскочить и начать палить по ним из пистолета, но потом я понимаю, что это не лучшая идея. Пары бензина мгновенно воспламеняться и все может взлететь на воздух. Если и выживу после такого, то непременно получу серьезные ожоги, а без лекарств это прямая дорога в ад. Лучше затаиться тут, внутри и дождаться пока они уедут. Но где лучше всего спрятаться? Времени почти нет. Трое байкеров занимают места рядом с топливораздаточными колонками, а трое остальных бросают мотоциклы посреди дороги. С ними раб. Вижу его мельком. Голый крупный мужчина, на шее строгий ошейник от которого тянется цепь. Лица не вижу, но по фигуре явно немолодой. Меня бросает в жар.
Быстрым взглядом окидываю мотоциклы. Все разные: один чоппер, два спортивных и три классических. Все еще не верю собственной удаче. Только одна банда ездит на всем подряд, та самая, что не имеет ни названия, ни кодекса. И только они берут в рабы и стариков и детей. Говорят их главарь конченый отморозок, и я думаю это чистая, правда.
Трое идут ко мне. Раб на цепи тащится следом. Времени на раздумья не осталось. Бросаюсь в сторону кафе и прячусь под столиком между двумя вульгарными диванчиками обтянутыми искусственной красной кожей. Надеюсь, что вонь гниющих сосисок отпугнет байкеров, и они сюда не сунутся. Пытаюсь дышать как можно тише, но когда байкеры входят в двери, понимаю, что эти осторожности излишни.
От них столько шума, что даже если бы я тихонько напевала себе под нос, они бы меня не услышали. Хочу выглянуть из своего укрытия, рассмотреть их получше, но не могу рисковать. Я справлюсь с ними, тут нет сомнений, но мне нужно, чтобы они остались в живых. Чертовски сложно узнать, где логово банды, но если осторожно сесть на хвост, то шансов становиться многим больше. Конечно, они могут и не ехать в логово, но тогда на кой черт им быть тут, вдали от города, где у них самые забавы? Дождусь, пока они уедут, и двинусь следом. Часом раньше я легко проделала этот трюк с другой бандой и не думаю, что сейчас что-то может пойти не так. Разве что они машину мою заметят, но это вряд ли. Парни в хлам обдолбанные и им не до сравнительных анализов чистоты лакокрасочного покрытия припаркованных у заправки машин.
— Пойду поссу, — говорит один. Голос низкий, грубый.
— Да мы все хотим поссать, — отзывается другой и громко ржет. У этого в голосе визгливые нотки, а смех похож на крик гиены. Против воли волосы на руках встают дыбом.
— Ну, так пошли, отольем на брудершафт, — со смехом отвечает первый голос.
— А этого куда? — спрашивает третий, немного хриплый.
— Туда, на диван. Не ссы, не убежит, — отвечает визгливый и опять гогочет как животное. Наверное, он в восторге от своего чувства юмора крутящегося вокруг одного единственного слова.
Я слышу звон металлической цепи, шаркающие шаги и перестаю дышать. Здесь четыре столика. Молюсь, чтобы они выбрали не тот, под которым прячусь я, но моя полоса везения, судя по всему закончилась. Я вижу крепкие голые ноги с темными волосами, они иссечены алыми порезами и ссадинами. Босые ступни в крови и грязи. Мне жаль этого человека, он ни в чем не виноват, но я не могу рискнуть и спасти его. Единственный способ сделать это — уничтожить байкеров, но тогда у меня не останется шанса узнать, где логово самой скрытной банды и убить их главаря. Порой нужно сделать мучительный выбор и решить чья жизнь стоит дороже. Сейчас выбор не в пользу пленника.
— Сядь, — раздается короткий приказ.
Я вся сжимаюсь, надеясь, что меня не заметят, при этом направляю пистолет туда, где по моим расчетам стоит бандит. Пленник, гремя цепью, покорно усаживается на диван. С каждой стороны по два места и я рассчитываю, что он не заденет меня ногами. Делаю короткие вдохи и выдохи, прикрывая рот левой свободной рукой.
— И не смей смотреть на меня, — слышу звук пощечины и невольно вздрагиваю. Они и ведь и Стефана так воспитывали, наверное. Ну что же это еще один аргумент в пользу моего плана уничтожить эту банду.