— Мне пора, — Эдмунд невольно потупился; ему было паршиво осознавать, что в ближайшие несколько десятков лет он не увидит Люси. Конечно, меньше всего он желал их скорейшей встречи, однако…
— Конечно, — мягко ответила Люси. — Передавай привет Каспиану, и… берегите друг друга.
Эти слова были последними, что услышал Эдмунд перед тем, как шагнуть в портал: уже через секунду он вновь стоял на поляне перед рекой рядом с Асланом.
— Я доволен своей дочерью Люси, — сообщил Лев, когда портал с тихим щелчком исчез. — Она позаботится о вашей семье. Они поймут.
Эдмунд сжал руками виски: только теперь он осознал, какую ношу возложил на хрупкие плечики своей младшей сестрёнки. Он представил, как она объясняет матери, что один из её сыновей больше никогда не вернётся домой, и скованное льдом сердце облилось горячей кровью. Впрочем, Аслан выглядел невозмутимым: он провёл хвостом по спине Эдмунда, привлекая внимание, а когда тот поднял взгляд, произнёс:
— Теперь нам обоим пора, Эдмунд: мне — в свою страну, тебе же — в твою новую жизнь. Я надеюсь, что следующая наша встреча случится нескоро: хотел бы я навещать вас чаще, но, как ты мог заметить, я прихожу, только когда случается что-то дурное.
— Стой, Аслан! — выпалил Эдмунд, осознав, что Лев сейчас скроется, а он так и не узнал главного. Когда Аслан внимательно посмотрел на него, он спросил: — А что теперь делать мне?
— Жить — так, как ты сам желаешь, — мягко ответил Аслан. — Однако… Я никогда не давал тебе советов, Эдмунд, но если ты не возражаешь, я нарушу это правило.
— Конечно, — с замиранием сердца кивнул Эдмунд.
— Начни с того, что сейчас больше всего тревожит твоё сердце, — произнёс Аслан, и Эдмунд почувствовал, что краснеет, хотя Лев, конечно, не сказал ничего конкретного. — И ещё вот что: не отказывайся от счастья, пока оно не начнёт тебя мучить. Вот всё, что я могу тебе сказать.
Когда Эдмунд осознал, что Аслан имеет в виду, того уже не было; Эдмунд тоже не стал задерживаться. Разговор с хранителем Нарнии будто бы вдохнул в него новые силы, и он рванул в сторону лагеря, не думая о том, что конкретно будет делать и говорить. Потом, всё потом; сейчас Эдмунд хотел поскорее встретиться лицом к лицу с главной причиной своего бесконечного счастья, а об остальном он позаботится после.
И когда Эдмунд чуть ли не влетел в Каспиана по дороге в лагерь, он резко и молча остановился, продолжая улыбаться, как последний дурак.
— Эд? — Каспиан смотрел на него, как на фата-моргану, будто бы не веря в происходящее. — Ты… жив?
— Да, — подтвердил Эдмунд, сияя ярче весеннего солнца.
— Я… просто… армия Джадис в один момент отступила, и я сразу пошёл искать тебя, — сбивчиво начал объяснять Каспиан. — Вокруг всё таяло, снега будто бы и не бывало, но ты… Тебя я не нашёл, поэтому думал…
— Аслан говорил со мной, — ответил Эдмунд, терпеливо улыбаясь. Глупый Каспиан — имеют ли сейчас смысл воспоминания о прошлом, когда он… — Он не хотел, чтобы нас потревожили, поэтому ты не смог найти меня раньше.
— Аслан? — переспросил Каспиан, нахмурившись: Эдмунд понимал, о чём он задумался, как и то, почему его глаза зажглись осторожным недоверием. Уже дважды визит Аслана являлся предвестником предстоящей разлуки, но Эдмунд никуда не исчез, и Каспиан искал подвох.
И он действительно был, только далеко не такой мучительный, как раньше.
— Да, мы долго обсуждали произошедшее, — Эдмунд шагнул ближе, впервые за эти две недели осознанно позволяя себе слабость — только теперь он имел на неё полное право. — Но самое важное одно: я остаюсь в Нарнии. Навсегда.