– Так вы будете заняты во второй половине дня. Жаль. Хотела навестить визажиста. Но ничего, съезжу одна.
Вилария эта невзначай оброненная фраза явно напрягла.
– Зачем вам ехать к визажисту, если здесь в резиденции имеется несколько на выбор? – спросил он.
– Спасибо за предложение, – мягко улыбнулась Варя, – но как я успела заметить по причёскам здешних дам, стиль ваших визажистов не очень мне подходит.
– Хорошо, тогда давайте пригласим вашего парикмахера сюда.
– Предпочитаю, когда мастер творит в своей мастерской. На чужой территории – вдохновение не то.
Варя специально приплела нелепый аргумент. Целью было создать у Вилария впечатление, что неспроста так рвётся в город. Пусть заподозрит, что Варя ведёт двойную игру, что в кабинете визажиста у неё назначена встреча с Джаредом.
Уловка удалась. Король нахмурился. Но буквально на секунду. Этого времени хватило, чтобы принять решение.
– Согласен, – величественно изрёк он. – Мастер способен на шедевр только в привычном окружении. Поезжайте. И, кстати, Адриан, составь, пожалуйста, компанию Юнивеции. Не хотелось бы заставлять даму скучать в поездке одной.
Именно на такую реакцию Варя и рассчитывала. Разумеется, Виларий отдаст распоряжение утроить количество шпионов, которые будут сопровождать машину Варвары. Но ему нужен ещё один, который будет сопровождать саму Варвару – вплоть до присутствия в кабинете визажиста.
– Отец, может, поручишь Эрвину развлекать невесту, – слегка раздражённо спросил Адриан. – Уже пообещал Винетте сопровождать её в оранжерею после обеда.
– Не знаешь женщин? Какая невеста захочет, чтобы жених видел, как с ней работает визажист? – Виларий говорил с ироничной улыбкой на губах, однако в глазах был лёд.
Варя поняла – это приказ. Видимо, Адриан тоже понял.
– Хорошо, отец, – кивнул он сухо.
На скулах играли желваки. Досадно, что сорвалась приятная поездка? Ох, отыграется Адриан на Варе, когда останутся одни. Очередная порция нравоучений ей обеспечена. Но раздражённый взгляд старшего принца с лихвой был компенсирован восхищенным взглядом младшего. Эрвин, не проронивший ни слова в течение всей беседы, оторвался от тарелки и произнёс: