— Почему она тебя не кусает? — поинтересовалась Усаги, присаживаясь рядом с Мамору на траву.
Раны затрудняли её движения, однако Усаги не обращала на них внимания. Самое важное, что занимало её мысли — огромная матёрая собака в полуметре от неё, которая пристально наблюдала за каждым её шагом своими чёрными, слишком умными, глазами.
— Потому что я её не обижаю, — ответил Мамору. Его рука так и продолжала лежать на шее алабая, чему тот пока не противился. — Её зовут Изольда, кстати. Изольда, это Усаги.
Собака негромко тявкнула в ответ, мотнув головой. У Усаги сердце на миг замерло, а потом резко забилось быстрее. Щёки её снова покраснели — слишком стремительно, чем она того бы хотела. Мамору редко называл её по имени, чаще звал тупым придуманным им прозвищем: Оданго. Это самое «Оданго-атама» словно клеймо впечаталось ей в лоб, и Усаги спустя столько времени знакомства уже устала поправлять его — всё равно знала, что бесполезно. А когда слышала, как он говорил о ней, называя «Усаги», сердце её болезненно ёкало. Чаще всего это случалось за разговорами с другими людьми, в то время как Мамору считал, что Усаги нет поблизости. Поэтому сегодняшний случай оказался для неё сюрпризом.
Изольда продолжала во все глаза смотреть на Усаги, но Цукино не чувствовала неприязни, исходящей от неё. Скорее — любопытство и желание познакомиться. Это было странно и… необычно.
— Хочешь, можешь погладить её, — Мамору осторожно взял Усаги за руку, чтобы не потревожить ссадины, и слегка потянул её за ладонь к Изольде.
— А можно? — Усаги неуверенно подняла голову на Мамору и опять покраснела, осознавая, как же близко они сейчас находились друг к другу.
— Пока я рядом — да.
Сердце вновь пропустило пару ударов; от приятного, чуть хрипловатого мужского голоса у Усаги дрожали колени, и если бы она сейчас не сидела, то непременно бы упала. Она чувствовала тепло его тела, такое непозволительно близкое, что соображала Усаги сейчас гораздо хуже, чем до этого. Руку Мамору так и не отпустил, лишь осторожно сжал её ладонь и прижал к лохматой шерсти Изольды. Поневоле Усаги пришлось прислониться к его груди, чтобы спокойно погладить собаку, и это ещё больше вгоняло её в краску смущения.
«Забавная», — пронеслось в мыслях Усаги, стоило только ей посмотреть в глаза Изольды.
Высунув язык, та довольно виляла хвостом, продолжая внимательно наблюдать за осторожными действиями Усаги. На миг позабыв про Мамору, Цукино гладила Изольду, пытаясь понять, как могла услышать её мысли. Потому что думала Усаги о чём угодно в этот миг, но точно не о том, какой забавной была… Ситуация?.. Собака?.. Она сама?..
Громкий свист выдернул Усаги из потока мыслей. Изольда мгновенно вскочила, а Усаги, ахнув, отпрянула от Мамору. Ощущения единения мыслей схлынуло, словно ничего удивительного не происходило пару секунд назад.
— Давай, иди, тебя зовут, — Чиба улыбнулся и погладил собаку по голове.
Изольда в ответ негромко поскулила и ткнулась носом ему в шею, а потом резво отпрыгнула в сторону. Однако прежде чем окончательно уйти, она подбежала к удивлённой Усаги и лизнула в её нос. Не успела Цукино что-либо сделать, как Изольда уже скрылась между деревьями.
— Ч-что это было?
— Её позвал хозяин, и они сейчас пойдут домой, — пожал плечами Мамору.
— Я не об этом! — воскликнула Усаги, даже не стараясь спрятать свои эмоции. Слишком много вопросов и непозволительно мало ответов для этих насыщенных событиями пары минут. — Почему я слышала её мысли? И эти странные чувства: я осознавала их так, как будто бы они были моими. Но это же не так! Я думала в тот момент совершенно о другом!
Мамору рассмеялся и лукаво взглянул на Усаги:
— Ты всегда такая шумная, знаешь…
— Не увиливай от ответа! — насупилась она, скрестив руки на груди. — В этот раз ты точно расколешься. Не знаю, кто ты такой по своей сути, но могу сказать точно: ты — не человек.
— Я такой же человек, как и ты, — Мамору продолжал улыбаться, глядя на Усаги, и это ещё больше сбивало её с толку. В самом деле, лучше бы он ехидничал, чем говорил… вот так! Слишком загадочно и неопределённо.