Он умер, но скоро восстанет. Как солнце, его вечный покровитель, умирает каждый день, давая жизнь луне, чтобы на завтра возродиться и на закате вновь пожертвовать собой ради бледного ночного светила. Это извечная, всем знакомая догма, подтверждением которой они и являлись, поддерживая друг друга.
Умерев, он дал возможность выжить. И Сейлор Мун должна суметь воспользоваться этим шансом, чтобы загнать Тьму в угол и вырвать ещё один день для нормальной жизни человечества.
Счастье их всегда было недолговечным, и Мамору был рад умереть с воспоминанием о её нежной улыбке. Это было роскошью и неимоверным даром, преподнесённым богами, которым он молился и в которых — не верил. Потому что доселе никогда не приходили на помощь заблудшему сыну. Но сейчас… Он был счастлив, и с лёгкой душой умер. Это великий дар, чтобы предсмертное желание, о воплощении в жизнь которого он мог только мечтать, сбылось.
Мамору умер, а Усаги рыдала. Боль и отчаяние переполняли её сердце, но его лицо — такое светлое-светлое, каким не было никогда… От этого становилось ещё более горько, и она не могла этого вынести. Сознание оставило Сейлор Мун, погружая в непроглядную тьму. Она была рада уйти за ним, но жизнь была жестока. Однако всё же, проведя через испытания, даровала своим измученным детям счастье. Это случилось в далёком будущем, а сейчас…
… сама Земля рыдала с лунной принцессой о кончине своего наследника, и даже закат в тот день был кровавым. Как драгоценная кровь земного принца, которую пролила предательская рука бывшего друга.
========== «Исповедь» (стихотворение) ==========
Ты научила меня звонко смеяться,
Не зубоскалить, сминая всем нервы,
Чтоб не повадно и было мне драться!
Как разбивать не-тяжёлые кегли.
Ты научила меня вволю поплакать,
Я позабыл, каково впрямь же это.
Собаке призвание есть — гавкать,
Я же — как псина — лишь верую слепо.
Ты научила в жизнь меня — верить,
Не прогибаясь под горестным ветром.
Мгновения все я хочу лишь измерить
Вечным пронзающим души дуплетом.
Ты — как лекарство, как яд и наркотик,
В душу вошедшая, счастье привнесшая.
Чувства твои — уж острее, чем дротик.
Радость моя, никуда неушедшая.
Ты, только ты, мне в память запала,
Нервы ослабшие начисто выгладав.
Горечь моя как туман — улетучилась,
Будто как не было боли и издавна.
Жизнь, как и счастье, ты мне подарила,
Радуя древнюю блудную душу.
Бренно то тело, что счастье забыло,
Коли оставило мысли на суше.
Не опостылев, со мной ты осталась,
Не покривила душой — ни на каплю,
С демоном личным отчаянно дралась,
Не напоровшись на старую саблю.
Ты лишь осталась, родная и светлая,
Мне в этом мире как пристань спокойная,
Слишком святая, немного и — древняя,