— Неужели? — вдруг срывается с её губ.
Они оба ошарашены этим неожиданным словом.
Маринетт ещё больше заливается краской и отворачивается, пряча лицо в ладонях.
Адриан смеётся и чувствует, как внутри бабочки щекочут его своими маленькими крылышками. Он наблюдает за Маринетт, которая яростно поворачивается и торопится оправдаться:
— Я-я имела в виду вовсе не то, что имела в виду. Бла. Это случайно вырвалось, я не хотела, правда.
Она говорит что-то ещё, взмахивая ладонями, но Адриан больше наблюдает за ней, чем вслушивается в то, что она говорит. В любом случае, они поработают над этим, если она скажет «да».
Ему так хочется дарить ей цветы.
Хочется видеть её нежную улыбку, адресованную только ему. Хочется обнимать, уткнуться носом в макушку, наслаждаясь едва уловимым запахом корицы. Хочется держать за руку в кинотеатре, поглаживать большим пальцем тыльную сторону ладони и слышать её судорожный вздох, когда он скользнёт поцелуями по обнажённому плечу.
Ему хочется подарить ей счастье.
Но сначала…
Ему ужасно хочется поцеловать её.
— Маринетт.
Ладонь Адриана осторожно касается её плеча, и он судорожно облизывает пересохшие губы, когда она замирает и поворачивается к нему, растерянная, немного растрёпанная и взбудораженная.
— Д-да? — слегка заикаясь, спрашивает Маринетт, бессознательно повторяя его жест языком.
Его глаза темнеют, когда он замечает это движение.
— Ты правда очень красивая, — мягко говорит он, а сам скользит ладонью по обнажённой руке; секунда — и вот, Адриан уже обхватывает её тонкие пальчики своими. — Наверное, мне стоило сказать тебе об этом раньше. Но сейчас мне кажется это правильным.
Он чувствует, как Маринетт мягко сжимает его ладонь в ответ, словно собирается с мыслями.
В её голове царит ужасная неразбериха. Боль отступила, но её место заняла куча мыслей.
Четырнадцатилетняя Маринетт готова сорваться с места и спрятаться от Адриана под столом, но нынешняя, семнадцатилетняя Маринетт, студентка выпускного класса лицея «Франсуа Дюпон» вовремя взнуздывает прошлую себя, осаждает пыл, хотя внутри всё переворачивается от голоса и взглядов Адриана на неё.
Всё же Тикки была права, когда буквально впихивала её в это платье. Она хотела, чтобы он наконец её увидел, и, кажется, это сработало.
— Ты тоже, — выдыхает наконец Маринетт. — Очень.
Дрожь проходит по позвоночнику Адриана. Он мягко поглаживает её ладони большими пальцами, чувствует её тепло — и это сносит крышу. Она не убегает. И это вселяет надежду.
— Скажи, Мари, — он сглатывает, судорожно пытаясь подобрать нужные слова. — Что если… Что ты скажешь на то, если мы попробуем… Ну, быть вместе?
Её глаза расширяются, а рот слегка приоткрывается в изумлении от услышанного. Сердце Адриана бьётся с перебоями, но он не подозревает, что с Маринетт творится то же самое. Он чувствует её дрожь, однако это не похоже на страх или испуг.
Адриан с трудом заставляет себя оторваться от созерцания её нежных губ и переводит взгляд выше, к глазам. Он надеется, что она не откажет. Только не в пользу брата Джулеки, нет. Иначе его кулаки точно захотят почесаться о его лицо.
Маринетт отмирает, понимая, что молчит слишком долго; она видит, как встревожен Адриан, и это вгоняет её в краску стыда.
— Попробовать? — поспешно переспрашивает она.
Всё ещё не может поверить в услышанное. Происходящее продолжает казаться сладким-сладким сном.
— Да! — чуть громче, чем следует, отвечает Адриан и тут же тушуется. — Может… Может, у нас что-то сможет… получиться? Как думаешь? — и он слегка наклоняет голову, всматриваясь в глаза Маринетт своими пронзительными изумрудами. — Ты мне очень нравишься, Маринетт. Правда.
Маринетт медленно моргает, осознавая, что это, похоже, всё-таки не сон. Адриан Агрест в самом деле сейчас, в данный момент, предлагает ей начать встречаться? Серьёзно?