Безмолвно просит повернуться. И она поворачивается. Их губы встречаются который раз за этот вечер, но ощущения всё равно до одури приятные. Адриан думает, что, наверное, никогда не сможет в полной мере насытиться её поцелуями. Больше, сильнее, глубже. Импульсы возбуждения токами проходят под кожей, вновь и вновь заставляя сводить ноги, чтобы ненадолго ослабить вспыхнувшее желание.
Адриан запускает пальцы в копну тёмных волос и углубляет поцелуй. Язык Маринетт робко встречает его, когда он раскрывает её губы, целуя сильно, жёстко, вминаясь своим горячим ртом чуть ли не в самое сердце.
Глухой мурлыкающий стон срывается с его уст, когда Маринетт на секунду отстраняется и робко скользит губами по мужской шее, туда, где так бешено бьётся пульс.
— Маринетт…
Руки Адриана притягивают ближе, сильно сжимая тонкую талию. Мозг плавится, все мысли, что правильно, а что нет, улетают в небытие, и остаётся только неизменное желание быть ближе, настолько, насколько это вообще возможно.
Маринетт снова седлает его, поражаясь собственной смелости, и опять прижимается к губам. С тихим стоном Адриан скользит ладонями ниже, чувствуя царапающую кожу ткань, наслаждается близостью девушки, которая заполняет собой сознание, выбивает напрочь то, что остаётся вдалеке, за бортом их океана новых ощущений.
— Держись, — вдруг выдыхает он и, подхватывая Маринетт под ягодицы, поднимается.
Она сочно вспыхивает, но не отстраняется. Наоборот, обнимает его шею руками, касается носом переносицы, судорожно пытаясь восстановить дыхание. Хочется остановить это мгновение, нажать на паузу, чтобы поймать этот миг, запечатлеть, когда они смотрят друг другу в глаза, ловя каждый вздох приоткрытыми губами. А потом — отдать собственное дыхание, до самого конца, не глотая кислорода, пока лёгкие не скрутит от жгучей боли.
Это зависимость; это лучше всякого алкоголя. Вот только им обоим он и не нужен — всё равно не поможет впасть в эйфорию из-за проклятого супергеройского метаболизма. Единственное, что важно — чужие руки, губы и бесконечные поцелуи.
Мышцы Адриана напрягаются, когда они преодолевают то короткое расстояние, разделяющее фортепиано и кровать.
Странный звук вырывается из его горла, напоминающий то ли рычание, то ли ругательство, когда он больно ударяется мизинцем о подвернувшуюся так некстати ножку кровати. Он едва не падает на Маринетт, но успевает в последний момент упереться ладонью о матрас. Дыхания смешиваются, опаляя лицо судорожным вздохом.
— Осторожнее, — шепчет Маринетт и невинно целует его в щёку.
Немного подтянувшись на постели, она запускает пальцы в светлые волосы, ласково гладит, вырывая из его груди стон удовольствия.
— Ещё.
Адриан подставляется под её руки, наслаждается нежными поглаживаниями — ему так не хватает тактильного контакта. Маринетт с удовольствием угождает ему. А сама плавится под прикосновениями горячих ладоней, лихорадочно скользящих по спине. Ноги вплотную прижимаются к его бокам, а пряжка ремня — будь она неладна, чёрт возьми — неудобно упирается в низ живота. Маринетт ёрзает, устраиваясь поудобнее; его напряжённый член упирается ей в промежность, и они оба хрипло выдыхают. Адриан кусает её за подбородок и слегка отстраняется.
— Мы можем подождать, если… если ты ещё не готова, — с трудом произносит он, потому что он-то как раз-таки готов. На всё и даже больше.
— Нет, — мотает она головой и дёргает бёдрами, вырывая очередной стон. — Я так давно тебя хотела… Поэтому если ты сейчас остановишься, клянусь, Агрест, я тебя кастрирую.
— И не подумаю, — усмехается он и хочет поцеловать её, но замирает.
Маринетт обеспокоенно смотрит на Адриана.
— Ты в порядке? Я… — она мнётся, отводя взгляд, думая, что делает что-то не так. — Прости, те слова, я не хотела, я не кастрирую тебя, если…
— Ш-ш-ш, — его пальцы касаются губ Маринетт, и она замолкает. — Я пытаюсь вспомнить, куда я подевал презерватив, который Нино заставил меня взять в начале вечеринки.
Он заметно удивляется, когда Маринетт вдруг фыркает и смеётся, утыкаясь лбом ему в плечо. Растерянность и недоумение моментально отражаются на лице Адриана, поэтому Маринетт, вскинув голову, быстро поясняет:
— Просто Алья мне тоже запихала… Чёрт, я оставила свою сумочку в зале, — разочарованно стонет она.