Он дёрнул рукой, и виски выплеснулся из стакана.
— Дай угадаю... Мне не стоит соревноваться, потому что я девушка, а девушки, по твоему мнению, убогие и никчёмные.
Его шею начало заливать краской.
— Может, я и была слабой, когда ты выгнал меня из Боулдера, но всё изменилось.
— Перестань твердить, что я выгнал тебя, — зашипел он.
— Вообще-то, это правда.
Тогда он добавил сквозь сжатые зубы:
— Это было сделано ради твоей же защиты.
Я понизила голос:
— Из-за того, что Хит сотворил с мамой?
Вокруг зрачков Джеба появилось белое кольцо.
Рядом находились люди, но они были слишком заняты сплетнями, чтобы слушать нас. Хотя, вполне вероятно, они всё слышали.
Можно. Подумать. Меня. Это. Заботило.
Ещё немного виски выплеснулось ему на запястье.
— Ты-ты...
— Знаю ли я об этом? Да. Мама мне рассказала. Как и знаю, что ты ни черта не сделал, чтобы отомстить. А просто заставил нас уехать. Чтобы мама больше не искушала вашего глубокоуважаемого Альфу, ведь так?
Сначала я думала, что у мамы помутился рассудок из-за рака, но потом Эверест всё подтвердил в одном из наших ночных разговоров после того, как Бекка совершила попытку самоубийства. Мамино же признание состоялось в тот самый момент, когда она была готова сделать свой последний вдох. Она сбросила с себя груз этого ужасного секрета, её душа покинула тело и оставила меня разбираться с последствиями жуткой правды.
Я была зла на неё. Но потом Эвелин напомнила мне, что злость была одной из стадий горя, поэтому я разрешила себе злиться. На маму и на Хита. И хотя я простила маму за то, что она не рассказала мне, я не простила Хита.
— Значит, твоё участие в поединке, это твоя персональная вендетта? — спросил Джеб.
— Не только.
Его кадык дёрнулся.
— Лиам не такой, как его отец.
Боже, сколько ещё людей собиралось сообщить мне об этом? Я отрывисто кивнула и пошла искать Эвереста. Пока я шла по террасе, у меня было ощущение, что я прохожу мимо расстрельного батальона. И хотя эти косые и злобные взгляды задевали меня, я вздернула подбородок и сделала вид, что эти ничего не значащие взгляды никак на меня не влияют.
— Я уже и забыла, насколько гостеприимны жители Колорадо, — пробормотала я, дойдя до своего кузена, стоящего у диспенсера для напитков из нержавеющей стали.
Он налил кофе в кружку и протянул мне.
— Папа пытался отговорить тебя?
— Я не дала ему времени.
Я пригубила напиток, и на вкус он оказался пережаренным.
— Он знает, что я знаю. Про маму.
Кто-то постучал металлом по стеклу, прервав наш тихий разговор.
Старейшина с кустистыми бровями встал со своего кресла.
— Обычно дела стаи обсуждаются только членами, но поскольку выбор Альфы влияет не только на членов стаи, а на все окружение, включая наших жен, мы решили обсудить этот вопрос со всеми вами. Насколько вы знаете, Лиам Колейн вызвался сменить своего отца и стать Альфой, но ему бросили вызов.
Взгляд старейшины упал на меня, но затем переместился на крепкого блондина, стоящего рядом с Лиамом.
— Мэтью Роджерс, — затем старейшина кивнул головой в сторону долговязого парня с уродливым шрамом и копной чёрных волос, — и Лукас Мейсон решили также бросить вызов парню Хита.
Я расправила плечи и хлопнула Эвереста по руке.
— Ты знал?
Мой кузен покачал головой.
Взгляд старейшины снова вернулся ко мне.
— Я так понимаю, они не единственные претенденты.
На террасе воцарилась тишина.
И если Мэтт с Лукасом с хитрецой уставились на меня, лицо Лиама ничего не выражало, оно было спокойным. Слишком спокойным. И слишком ничего не выражающим. Вообще-то его лицо заботило меня больше остальных. И тогда до меня дошло, что он, должно быть, подстроил всё это. Попросил их заявиться на соревнование, чтобы я передумала участвовать.