Вот тебе и : "у тебя свободна следующая суббота",- подумала Зое. Но как ни странно, она не удивилась. Еще более странным было то, что ей даже не хотелось себя как-то защитить
- Ко всему прочему, мне нужно будет подумать, где взять денег на детский сад, - продолжала мама. - Доктор Рубио продает дом и уезжает. И он так запросто мне это говорит - по телефону. Он уже нашел маклера, а мне останется только помочь упаковать ему чемоданы. А потом: "Пока, спасибо, на этом всё, Гизела!»
Внутри Зое что-то сместилось. Она смотрела на мать примерно также как на Давида сегодня: как будто сидит вдалеке и смотрит на сцену. Зое увидела там женщину, которая в семнадцать лет родила дочь, и теперь всех и каждого обвиняла в том, что столько упустила в жизни, которая постоянно куда-то сбегала - на работу, на балкон, на учебное мероприятие, к доктору Рубио - в любом случае куда-нибудь подальше от дома.
- Я действительно злюсь, да! - спокойно ответила Зое. - Но не потому, что ты хочешь запретить мне тренировки. А потому что ты делаешь это по ложным соображениям. Я злюсь, потому что ты жертвуешь моим временем, чтобы чувствовать себя матерью-мученицей, вместо того, чтобы попросить о помощи. Больше того, я просто в бешенстве, потому что ты полностью сваливаешь на меня свои проблемы. Я чувствую себя так, словно я в тюрьме! Я не мать Леона, мама. И не твоя лучшая подруга, на которую ты можешь свешивать свои проблемы! Неважно, подпишешь ты бумажку госпожи Талис или нет, я буду ходить на тренировки!
Это был первый раз, когда Зое увидела, что ее мама потеряла дар речи. Ей было жаль ее, но одновременно она чувствовала огромное облегчение, как будто сбросила невероятно тяжелый груз.
Рубио снова не ответил на мои сообщения. Его телефон был то занят, то отключен. Поэтому я решил заняться делом и отослал Гизмо фотографии. После чего пробежался по городу, где оставил рядом с другими метками свое "Джил" и нацарапал карандашом несколько разъяснений и вопросов. Пару часов я провел в метро, в поисках "Мисс Андерграунд". Ей я тоже оставил послания. Если она меня видела, то откуда-то, где я ее не видел. Ну что ж, это все-таки была ее территория. Сделав все дела, я купил в дешевом супермаркете упаковку гуляша и проглотил его, просматривая новости на вокзальных экранах. Конечно, Зое не не выходила у меня из головы, но по какой-то причине я так и не смог пойти к ней.
Когда я вышел на поверхность, было уже темно. Гудели огни города, я слышал взмахи крыльев мотыльков, "флиртовавших" со светящейся вывеской лавки с кебабом. Без особой надежды я снова набрал номер Рубио, и был слегка шокирован, когда он в самом деле взял трубку.
- Рубио?
Видимо у меня был растерянный голос, потому что я услышал хриплый, басистый смех, перешедший в кашель.
- Смотри, не наделай в штаны, парень, - сказал он. - Хорошо, что ты позвонил. Я как раз пишу тебе сообщение.
После этих слов я готов был поклясться, что говорил не с Рубио. Он никогда не был таким приветливым.
- Ты слышал? Маркус мертв, - сказал я.
- Знаю. И он не последний. - Смирившийся вдох. - Но меня это не касается. Чемоданы собраны. Пришло время сменить город.
- Ты сваливаешь? - воскликнул я.
- Разумеется. И если у тебя есть мозги, ты тоже исчезнешь. Другие не стоят того. А вот ты... Вобщем: найди себе безопасное место.
- От кого мне прятаться?
- Это важно? - пробормотал он.
Насчет этого он бы мог сказать еще очень много, если бы не пронзительный звонок в дверь, раздавшийся в этот момент и чуть не разорвавший мне барабанные перепонки.
- Внимательно прочитай мое сообщение, - устало сказал Рубио. - Прощай, сказочник.
- Рубио, что, черт возьми...
Он исчез. Просто положил трубку. Когда я вновь набрал его номер, автоответчик сообщил мне, что абонент не доступен. "Звонок в дверь",- подумал я. - Значит, он дома. Если конечно это позвонил не таксист, чтобы отвезти его в аэропорт."
Я посмотрел на часы. 22:37. Следующая электричка до Линденплатц через две минуты.
У меня возникло нехорошее предчувствие, когда я вышел на площадь. В тени мне померещился Юлиан, но это был просто какой-то пьяница, шедший домой держась за стены домов. В кафе за компьютером сидел полуночник. Посмотрев вверх, на окна Рубио, моя смелость куда-то испарилась. Они были темными. А когда я подошел к двери, оказалось, что табличка с его именем исчезлa. Квартиры под и над ним тоже были без фамилий. Звонок звенел бесконечно долго, так долго, что я сам уже не мог выносить этот звук. Если бы он был дома, то уже давно отключил бы его, или сошел с ума от этого звука.