— Ну что же так неаккуратно, командор? Вас что, не научили пить в вашем блядском цирке разведчиков?
Тебе больше не холодно.
Ты начинаешь гореть внутри.
И вода на твоём теле не может погасить тот жар, который охватывает тебя от медленно-разгорающейся ярости.
Вот тварь. Бьёт по больному. Но я должен быть сосредоточен. Нельзя поддаваться эмоциям. Если настроюсь на её волну, мне крышка.
— Есть что будете? — за столом Жаннет обращается к тебе «на вы», как будто бы снова играя в твою телохранительницу.
— Ничего, — стиснув зубы говоришь ты.
Жаннет Мерсье пожимает плечами и начинает накладывать себе на тарелку буквально всё, что есть в кастрюлях и сковородах. Затем, садится во главе стола, так что ты оказываешься между ней и трупом.
— Приятного аппетита, — желает Жаннет сама себе и начинает есть. Она пережёвывает каждый кусочек, словно это самое вкусное блюдо в её жизни, не торопясь и растягивая удовольствие.
Мельком взглянув на её тарелку, видишь, что там тушёные овощи, хлеб и мясо. Которое она режет своим же ножом (мерзость). И всё это время Жаннет не сводит своих хищных глаз с тебя.
Ты выпрямляешься. Смотреть на Жаннет невыносимо, так что приходится пялиться на свечу прямо перед собой. Разглядывая каждую капельку воска, прикидываешь, будешь ли ты жив, когда эта свеча догорит.
Вспоминаешь, как вас, кадетов, инструктировали на занятиях по боевой подготовке. В голове, как наяву, звучит голос безумного Киса Шадиса, щедро делящегося с вами самыми драгоценными истинами выживания:
— Изучать, а потом нападать! Повторяю: не лезьте на рожон, увидев противника. Ищите слабое место. У титанов это глаза, ноги и шея. Сейчас я насквозь вижу слабые места в каждом из вас: Спрингер и Браус — отсутствие мозга! Йегер — опрометчивость! Аккерман — Йегер! Арлерт — неплохо бы наконец научиться драться!!!
Ты помнишь, как покраснел тогда. Микаса и ты были самыми пунцовыми в аудитории. Как же ты ненавидел Шадиса в тот момент. Но себя — гораздо больше.
Это было много лет назад, и новый Армин научился обращать свою слабость в силу. Зная, что Жаннет непобедима в физическом столкновении (с какой лёгкостью она сажала труп на стул!), ты уверен: в приступе безумия она сделает всё, что угодно.
Её слабое место тебе очевидно.
Больше всего на свете она хочет тебя.
Зашла так далеко, что уже нечего терять, и она овладеет тобой — живым или мёртвым.
И всё же, Жаннет отчаянно хочет твоей взаимности.
Ты осознал это ещё на втором этаже, чувствуя, как напряглось её тело, когда ты стал отвечать на её поцелуй. Она буквально задрожала и — если бы не голод — овладела бы тобой ещё там.
Да, твой страх её возбуждает, но ты уверен, что на самом деле она хочет другого: огня с твоей стороны.
И ты дашь ей его.
В прямом смысле.
— Я вызываю тебя, Жаннет Мерсье, — внезапно ты поворачиваешь голову и смотришь прямо в её дьявольские глаза.
— Вы… что? — прищуривается Жаннет, откладывая вилку и начиная вытирать полотенцем нож.
— После еды принято развлекаться. Хочу сыграть с тобой в игру. Правда или вызов. Уверен, ты сотню раз играла в неё в казармах и военном училище.
Жаннет вытирает свой рот и явно обдумывает твои слова.
Чтобы звучать убедительней, ты добавляешь:
— Я скажу или сделаю что угодно. Но этого же хочу от тебя.
— Ага, ну конечно. «Жаннет, развяжи мне ручки! Жаннет, отпусти меня к моей марлийской шлюхе!”- передразнивает она писклявым голосом. — Такие вызовы ты хочешь мне бросить?!
— Можем, начать с правды, — пожимаешь плечами ты, — если ты боишься…
— Вызов! — кричит Жаннет, не желая пасовать.
Попалась.
— Я вызываю тебя, Жаннет Мерсье, — ты смотришь ей прямо в глаза — … отсосать мне.
Сам не веришь своим ушам, что сказал это.
Сердце Жаннет начинает колотиться как бешеное, судя по часто вздымающейся груди. Её зрачки расширяются, а к лицу приливает жар.
Облизав губы, она встаёт со своего стула и, нависая над столом, повторяет:
— Что… что вы сказали, командор? Чтобы я… отсосала?!
— Ты не ослышалась. Я хочу, чтобы ты показала мне всё, на что способна. И я не хочу на полу или диване. Я хочу прямо здесь, на обеденном столе. Распали меня, Жаннет! Я хочу почувствовать, как ты меня любишь… А потом настанет твоя очередь вызывать меня. И я сделаю, что угодно.