Здесь нет никаких «возможно». Моя мать все еще занимает место в совете попечителей Леопольда и имеет средства, чтобы протолкнуть одного из моих протеже. Я уверен, что она сделает это. Ради меня.
В любом случае, прием одного студента, прошедшего строгую процедуру поступления, не должно вызвать подозрений. Определенно прозвенят тревожные звоночки, когда их будет двое, поставив вопрос о добросовестности моей матери. Я бы никогда не поступил бы так с ней.
Откидываюсь на спинку стула, листая распечатки, чтобы убедиться, что я не пропустил заметки о целях Айвори.
— Вы уже должны были подать заявление о поступлении. Здесь ничего не говорится о вашей заинтересованности в таком невозможном поступке.
— Все возможно, мистер Марсо. — Она бросает чистый лист бумаги на мой стол. — И я подавала заявление. Три года назад. На самом деле, миссис Маккракен намеревалась обратить на меня внимание, как на лидирующего претендента.
Это объясняет, почему Беверли заставила Барбу Маккрекен уйти на пенсию и пригласила меня сюда в качестве ее замены. Когда я согласился на сделку, я знал, что будут более достойные моей направленности студенты, нежели сын Беверли. Но я не ожидал, что почувствую столько вины, которая скручивает мои внутренности.
Айвори Вестбрук ставит меня в затруднительное положение, а я даже не слышал, как она играет. Может быть, ее талант средненький, и я могу отложить этот конфликт интересов в сторону.
Она смотрит на мой галстук, куча мыслей мелькают в ее глазах, пока секунды длятся вечность. Где-то по коридору слышится идеальное исполнение на кларнете.
Наконец, она встречает мой взгляд.
— Мое присутствие в этих стенах не желанно. Я не ношу соответствующую одежду, не вожу подходящий автомобиль. — Она смеется. — У меня его даже нет. И я определенно не вношу пожертвования и не имею гламурных связей. Единственное, что я могу предложить, — это мой талант. Этого должно быть достаточно. Это должно быть единственное, что имеет значение. Но школа была против меня с самого первого дня.
Ничто из того, что она сказала, не удивило меня. Она маленькая потерянная овечка среди стаи беспощадных волков. Так почему бы ей не прицелиться и попробовать себя в более простом колледже, уйти из-под прицела? Почему Леопольд?
Откладывая эти вопросы, я смотрю на нее с бесстрастным выражением на лице. Жду, пока она не закончит.
Айвори касается пустой страницы и скользит ею по столу ко мне.
— Кто-то удалил мое предложение для Леопольда, а также всю подготовительную работу, которую я сделала, для поддержания своего права на участие. Миссис Маккракен сказала мне, что положила все это в мое дело. Я не хочу указывать пальцем, но я не нравлюсь кое-кому в этой школе. И у кого-то есть сын, который претендует на мое место.
Беверли Ривард уничтожила ее жизнь — вывод, который я уже сделал.
— Почему Леопольд?
— Это лучшая музыкальная консерватория в стране.
— И?
— И? — в ее глазах сверкает огонек. — За счет серьезного обучения учащиеся получают несравненное. У них есть элитный факультет, первоклассное обслуживание и лучший послужной список в продвижении студентов в музыкальную карьеру. — Считая на собственных пальцах, она перечисляет известных выпускников: всемирно известных композиторов, дирижеров и пианистов, а затем добавляет: — И вы, мистер Марсо. Потому что вы играете в Симфоническом оркестре Луизианы.
Я практически собираюсь назвать ее подхалимкой, но она удивляет меня следующим.
— Я не просто хочу выступать. — С отстраненным взглядом складывает руки вместе. — Я хочу занимать основное место в главной симфонии и сидеть рядом с лучшими из лучших, дрожа под сценическими софитами. Я хочу быть частью всего этого, когда начнет играть музыка.
Это не та речь, которую она подготовила заранее. Страсть в ее голосе, словно тысяча децибел интенсивности, все ее тело вибрирует от перспективы слов.
Девушка опускает руки и встречается со мной взглядом.
— Кроме того, как вы уже знаете, каждый студент, принятый в Леопольд, получает стипендию в полном объеме. Не имеет значения, кто ты и какое происхождение имеешь...
Мы обмениваемся взглядами, и в этой атмосфере взаимопонимания я мысленно заканчиваю ее фразу. У Леопольда достаточно престижа и богатства, чтобы не затрагивать студенческие банковские счета. Школа оценивает своих абитуриентов только по талантам.
— Очень хорошо. — Я потираю затылок в надежде, что она ужасная пианистка. — Я обновлю ваше личное дело, а дальше разберемся.
При нормальных обстоятельствах, будучи лучшей в своем классе, все бы привело Айвори в Леопольд. Но Беверли наняла меня, чтобы быть уверенной, что это не произойдет. Леопольд примет Прескотта Риварда, потому что это сделаю я. Все остальные из Ле-Мойн будут проигнорированы. Это отстойно для Айвори, но жизнь такая сука.
— Благодарю вас. — Ее напряженность ослабевает, и она улыбается.
— Нам нужно обсудить еще один вопрос.
Я прячу папку, поднимаюсь со стула и обхожу стол, чтобы сесть на его край, поближе к Айвори, повернувшись к ней лицом.
Сжав вместе ноги, она складывает их — одну оголенную ногу поверх другой, которая находится возле моего стола. Я просматриваю пол и вижу под стулом ее поношенную обувь. Догадываюсь, что разорванные, сделанные из пластика, края раздражают ее кожу после ежедневного ношения.
Когда она поднимает на меня взгляд, я придерживаю пальцем ее подбородок, останавливая любое движение головы девушки.
— Что случилось с губой?