Брайс обхватил руками ее лицо и ласкал большими пальцами подбородок Бронвин, уговаривая ее открыться ему немного больше, ответить, не сдерживая себя. И, Господи помилуй, она уступила. Она поцеловала его в ответ, прильнула к нему, нежно лаская руками его плечи, шею и лицо.
Брайс тихо удовлетворенно застонал, когда ее нетерпеливые руки забрались под его футболку и нашли под ней шелковистую горячую кожу. Каким-то образом, совместными усилиями, им удалось избавить его от футболки, ни разу не потеряв телесного контакта. Вскоре блузка Бронвин последовала за футболкой, и не успела она опомниться, как они оказались полностью обнаженными, и их тела, блестящие от пота, уже ничего не разделяло.
Брайс обхватил ее за талию и приподнял. Бронвин сразу поняла, чего он хочет, и поддалась его желанию, обвив своими длинными ногами его талию и обняв руками шею.
Не разрывая поцелуй и пытаясь не потерять равновесия, Брайс шагнул к столу. С ужасным грохотом он смахнул канцелярские принадлежности со стола, едва не опрокинув при этом компьютерный монитор.
Брайс оторвался от губ Бронвин, усадил на край стола и плавно погрузился в нее.
Раздался облегченный всхлип. Бронвин потерялась в своих ощущениях, но поняла, что это был все тот же Брайс: яростный и нетерпеливый, как в прежние времена. Он замер ненадолго, прижав Бронвин к себе и, осыпая ее лицо маленькими благоговейными поцелуями, начал двигаться. Она убрала ноги с его талии и расставила шире, чтобы принять его мощные толчки. А Брайс заботливо придерживал ее руками, пытаясь сосредоточиться на их взаимном удовольствии. Он начал стонать, глубокие и плавные удары становились прерывистыми и менее контролируемыми. Бронвин снова обвила ногами его талию и приподняла попку со стола, чтобы позволить ему легче и глубже входить в нее. Брайс наклонился к ее груди, облизывая, посасывая и жадно целуя нежную кожу. Одной рукой он скользнул между их телами и прикоснулся к Бронвин так, как ей всегда нравилось. Обычно это толкало ее за край, и этот раз не стал исключением — она удивленно замерла, выдохнула его имя, прежде чем вскрикнуть от удовольствия и наконец рассыпаться на тысячи кусочков от удовольствия.
Брайс застонал, обнял ее стройные бедра, чтобы поддержать, и взглянул на ее лицо, застывшее в момент наивысшей страсти. Пот выступил у него на лбу, когда он снова вошел в нее. Бронвин, которая только что расслабилась после кульминации, снова напряглась, ощутив наступающий новый мощный оргазм.
Брайс выгнулся, и она подалась навстречу его неистовым толчкам. Он крепко прижимал ее к себе, неистово содрогаясь, и наконец бурно излился в нее. На этот раз они испытали оргазм одновременно. Они стонали от удовольствия и отчаянно цеплялись друг за друга, забыв об окружающем мире.
Брайс рухнул на Бронвин, и она на мгновение приняла на себя весь его вес, прежде чем он оперся руками о стол и освободил ее от своей тяжести. Его глаза почти отчаянно изучали ее лицо, и Бронвин не была уверена, что именно он надеялся там найти.
Он нежно поцеловал ее, и она, ощущая отголоски его оргазма, с нежностью обняла его ногами, прильнула лицом к груди, Та его часть, которая все еще была глубоко внутри нее, тут же отозвалась на нежную ласку. Бронвин ахнула, почувствовав это движение, и задалась вопросом, смогут ли они повторить это еще раз, так скоро после потрясающего блаженства, наступившего всего несколько минут назад. Но Брайс резко оборвал поцелуй и, без всякого предупреждения, оторвался от нее. Из-за ощущения внезапной потери Бронвин почувствовала себя до смешного уязвимой.
Брайс выругался, его лицо потемнело от гнева.
— Я забыл о презервативе.
Бронвин вздрогнула представив, как сильно он возненавидит ее, если она снова забеременеет. Да и ей самой, после всего пережитого при первой беременности, этого тоже не хотелось.
— Я принимаю таблетки, — хрипло призналась она. — На прошлой неделе, во время осмотра, я попросила у врача рецепт
Бронвин вздрогнула, когда он язвительно рассмеялся.
— Прости меня, если я решу усомниться в тебе, моя дорогая. Мы оба знаем, насколько ты ненадежна, когда дело доходит до контроля над рождаемостью, — насмешливо произнес он, и она задрожала от насмешки в его голосе и презрения на его лице.
Брайс бросил на нее последний пронзительный взгляд, прежде чем закрыть эту тему.