— Папаша мой тоже вечно катался на разных великах: и двухколесных, и трех, и вообще без колес. А мать вечно закидывалась мартини и обсуждала с подругами своих новых любовников. Накачанный Лукас — стриптизер, или его друг Марио — вообще какой-то хлыщ по вызову, — язык Алекса танцевал сам с собой, не поспевая за дирижером — мозгом, а тот кричал ему, чтобы он остановился. — Деньги — это как игрушки из секс-шопа: они не заменяют реальные чувства, а лишь имитируют их жалким образом.
— Эй, успокойся, — прошептал Туманов и накрыл очередной стакан чего-то мутно-коричневого и, очевидно, отдающего высоким градусом ладонью.
— Да я могу на любом прокатиться! Вот смотри!
Стул с протестующим кряхтеньем отъехал от стола, вопя от досады, что даже с ним, таким дорогим и даже сделанным из редкого вида дерева, могу обращаться подобным образом. Никакого уважения.
Однако стул стал лишь первой жертвой в этой цепочке вырвавшихся наружу и сметающих все на своем пути эмоций. Может же он хоть раз в жизни не прятаться, а плюнуть этому миру в лицо? В его лживое, лицемерное, грязное лицо.
— Что вы делаете?! — испуганно воскликнула официантка, когда Алекс схватил ее за руку и папка меню упала на пол.
— Прокатишь меня? Сколько стоит поездка любви конкретно у тебя? Видите, — заорал на весь ресторан он, обращаясь к друзьям, — я могу купить любую! И тебя тоже! — дернул спинку стула, сидящей рядом девушки — посетительницы ресторана. — И тебя! — ткнул пальцем куда-то в пространство, словно указывая сразу на всех.
Туманов подоспел к другу как раз в тот момент, когда рука администратора дрогнула и потянулась к телефону. В местах повышенного скопления высокопоставленных шишек и детишек золотых родителей было непринято улаживать конфликты законно. Клиент, какой бы мразью он не был, всегда оставался прав. Деньги могут стереть отпечатки пальцев, отмыть кровь с одежды, заткнуть уши и завязать лентой глаза. Деньги — вот он, истинный венец творения.
— Алекс, остынь. Выскажешь все претензии на семейном ужине. А сейчас, — тихо увещевал он, — отпусти руку девушки.
— Претензии сдохли вместе с маленьким мальчиком. Там им место, — огрызнулся он и зашагал к выходу.
Тихая утонченная музыка стихла, резко покончив с собой, когда тяжелая дверь ресторана захлопнулась за мужчиной.
***
... с вами разговаривать – что брести по лабиринту, лишённому выхода.
Жозе Сарамаго «Перебои в смерти»