Щелчок входной двери. Шаги ─ уверенные, но мягкие, какие-то слишком кошачьи для мужчины. Я расплываюсь в улыбке и, чуть приподнявшись над водой, гипнотизирую дверь ванной ─ сердце улетает в пропасть от радостного предвкушения.
─ Вот ты где! — улыбается Марк, проскользнув внутрь.
Хорохорится, силится быть легким и веселым, но я вижу, что ему сейчас худо ─ мой глаз натренирован выцеплять боль. Чувствую ее как служебная собака наркоту.
Зависает надо мной, опершись ладонями о бортики ванны. Я обвиваю шею Марка мокрыми руками и оставляю совсем нежный и тонкий поцелуй на кончике носа. Наши отношения напоминают контрастный душ ─ щемящая нежность сменяется приступами сжигающей страсти. И то и другое для меня в новинку ─ никогда не была щедра на нежности, да и страсти мои были ненастоящими какими-то.
Садится на пол и укладывает взъерошенную голову на бортик ванны. Я оставляю еще один мокрый и нежный поцелуй на лбу и принимаюсь перебирать пальцами светлые, вьющиеся от влажности волосы ─ мокро не только здесь, но и на улице: дождь промочил его одежду и подарил милые завитки, которые вкупе с зелеными гипнотическими глазами делают Марика невероятно манким в своей растрепанной естественности.
─ Хочешь присоединиться? ─ предлагаю я, готовая окутать его своим прогретым в горячей воде телом.
─ Давай в другой раз! ─ вздыхает он. ─ Мне нужно немного прийти в себя после сегодняшнего. Вроде правильно поступил, а все равно чувствую себя гадом.
─ Может, потому, что этот разговор полагался мне?
─ Нет, такой разговор с тобой меня бы убил! ─ отвечает Марк, заставив меня почувствовать себя еще более виноватой. Я его не заслужила!
Не оборачиваясь, тянет ко мне руку, и мы сцепляем пальцы ─ мои мокрые и горячие, а его идеально сухие и холодные.
─ Все было плохо, да?
─ Да! Она так плакала и умоляла остаться. Падала на колени, а я все поднимал ее и просил так не унижаться. Кошмар!
В горле пакостный ком. Но это даже хорошо ─ это признак того, что я становлюсь человеком. Еще некоторое время назад я бы дико радовалась страданиям его случайной жены. Теперь я совсем не рада, что разбила семью ─ неважно, что это был своего рода притворный брак. Для нее все было по-настоящему.
─ Что теперь? ─ спрашиваю я, приложившись к его лбу губами с таким трепетом, будто весь он святыня.
─ Я подам заявление в понедельник. Детей и общего имущества у нас нет, так что разведут быстро, даже если Света против.
─ Хорошо, что ты все ей рассказал! ─ утешаюсь я хотя бы правильностью поступка.
─ Правильные поступки болезненны иногда, но мы все равно должны стараться поступать правильно, ─ говорит Марк устало и меняет тему: ─ Как тебе новая квартира?
─ Тут круто! ─ выдаю я и тут же включаю «трусиху»: ─ Но можно было бы снять что-то попроще.
─ Мне показалось, что это хороший вариант для совместного начала. Светло и просторно.
─ Не могу поверить, что мы теперь живем вместе.
─ Маш, расскажи мне про свою семью! ─ просит Марк. Такая простая просьба, но почти невыполнимая для такой социопатки, как я.
─ У меня нет семьи! ─ отвечаю я вполне правдиво, хотя, теперь Марк ─ моя семья.
─ У всех есть. Ты спрашивала, хочу ли я знать, что ты натворила. Так вот, я хочу все о тебе знать, но давай начнем сначала. Мы же все родом из детства, а там самое важное ─ родители. Расскажи мне про них.
─ Мама бросила нас много лет назад.
─ Бросила отца?
─ Нет, нас. Растворилась в закате и все! Предпочла семье горячего африканца. Может, она тоже была психически нездорова. Не знаю, ─ выталкиваю я, борясь с желанием уйти в себя или хотя бы под воду.
─ Тебя растил папа?
─ Да! И бабушка. Хотя он и запрещал бабушке меня портить и баловать.
─ Чем же она тебя портила? ─ не понимает Марк, который сто процентов рос в дружной и любящей семье.
─ Типичными бабушкиными портилками! Пирожками и развлечениями.
─ Твой отец строгий, да?
─ Да, как бригадный генерал. С одной стороны, он видел во мне мамины черты, и это его злило, а с другой, все же видел временами и свои проблески, и тогда начиналась бесконечная муштра. Он изживал во мне ее и пытался слепить свою копию.