Этот крошечный домик без условий и роскоши стал убежищем для маленькой и несправедливо рано осиротевшей семьи. Они были там очень счастливы, пока однажды все не изменилось. Пока однажды вместе с ними не поехала очередная личная помощница Крейга Бартона. Ее звали Карен, и папа говорил, что у нее такие же добрые глаза, как у мамы. Лин не могла подтвердить или опровергнуть. Свою мать она видела только на фотографиях. А ни один снимок не откроет полностью суть того, кто на ней запечатлен.
То ли дело картины, от кисти художника нельзя ничего утаить, ни одной тайной мысли, ни одного секрета. Карен была очень красивой девушкой и, конечно же, очень молодой, но Лин никогда не хотелось ее нарисовать. После того самого первого отдыха втроем, старенькая хижина потеряла для Элинор особое очарование, и каждый раз, когда отец предлагал отправиться туда вместе, она находила отговорки, чтобы не ехать. Наверное, хижина сейчас стоит там, заброшенная, разрушенная, никому не нужная.
— Я так и не простила его, — услышав, как скрипнул диван под тяжестью мужского тела, прошептала Лин. В ноздри ворвался терпкий аромат сигаретного дыма, смешанный с морскими нотками парфюма. — Даже когда родился Этан. Я не простила его. Считала, что он предал нас. Это было эгоистично и глупо. Отец имел право на свое личное счастье, — с горечью произносит Элинор.
Кристофер подсаживается ближе, и она чувствует, как соприкасаются их бедра. Мужчина дотрагивается костяшками пальцев до ее щеки, медленно ведет вниз по длинной шее. В ответ получается лишь глубоко вдохнуть, тут же покрываясь мурашками. Зачем онсменил парфюм? И почему его пальцы пахнут марихуаной?
— Дети часто ревнуют своих родителей, если в семье появляются новые люди, — Лин жмурится, ныряя в бархатистое тепло мужского голоса, утопая в нем, как в прогретой солнцем реке, и ей кажется, что она видит, как развеваются на ветру цветные хвосты воздушного змея, и слышит собственный счастливый смех.
— Я не ревновала. Это другое, — протестует Лин, потеряв прекрасное видение. — Я не смогла его простить за то, что он выбрал Карен, как он потом не смог простить, что я выбрала тебя. Как бы я не отрицала, мы с ним ним очень похожи, Крис.
— Ты неплохо ладила с мачехой, Эль, — отзывается Кристофер.
— Я притворялась. Она казалась мне непроходимой дурой. Я терпела ее ради папы, а потом ради Этана. Мне кажется, что я даже не скорбела, когда ее не стало. Я оплакивала только двоих. Отца и брата. Я — ужасный человек, Крис.
— Нет, Эль. — не соглашается муж. — Ты — живой человек. Не любить кого-то — это нормально. Ужаснее — лгать самой себе, что любишь, но при этом ничего не чувствовать.
— Ты помнишь свою мать? — внезапно меняет тему Элинор.
— Все дети помнят свою мать, — после короткой заминки отвечает Крис.
— Я не помню, а мне было семь лет, когда она умерла.
— Ты не все, Эль. Ты другая, особенная.
— А ты вечно ищешь мне оправдания, — с тоской выдыхает Элинор.
— Я просто знаю тебя лучше, чем ты сама.
— Так не бывает.
— Бывает, Эль, — утверждает Кристофер, и у нее нет сил спорить с ним. — Ты предпочитаешь забывать то, что причиняет тебе боль, — продолжает он, кончиками пальцев очерчивая вырез ее декольте. — Ты прячешься, и, если это помогает тебе справляться с болью, я не могу судить.
— Значит, ты тоже причинил мне боль, — приходит она к неутешительному выводу. — Это не я сказала, а ты сам… Что ты сделал, Крис? Что ты сделал?
Он молчит, а она ждет ответа так долго, что сама не замечает, как постепенно уплывает в царство Морфея. Тело расслабляется, и голова безвольно соскальзывает со спинки дивана в сторону, но падает не на плечо мужа, а в пустоту. Плюхнувшись на сиденье, Лин распахивает глаза и часто моргая смотрит на затухающие рыжие языки пламени в камине. Вскочив на ноги, она оглядывается по сторонам, и убедившись, что в гостиной никого нет, трет ладонями лицо, забыв про накрашенные ресницы.
— Ты совсем выжила из ума, — влепив себе несильную пощечину, шепчет Лин. — Сумасшедшая пьяная дура, — добавляет еще одну по другой щеке.
— Ты только что был в гостиной? Говорил со мной? — распахивая дверь кабинета мужа, запыхавшаяся Элинор врывается внутрь. Он неторопливо закрывает крышку ноутбука, снимает очки, гарнитуру, и только потом поднимает голову и смотрит на возбужденную жену.
— Я весь день проработал здесь, Эль, — ровным тоном сообщает Кристофер. От его самоуверенной сдержанности она бесится еще сильнее.
— Я кричала на весь дом, что вернулась. Не может быть, что ты не слышал! — подскакивая к столу, Лин наклоняется, опираясь ладонями на столешницу.
— Я проводил онлайн-совещание, — спокойно объясняет ее муж. Элинор тушуется, растеряно хлопая ресницами. Крис медленно сближает их лица, втягивая носом воздух. — Ты выпила?