Перед Сен Клером стоял нелегкий выбор. Никто не смог бы поверить в ту бессмыслицу, которую наговорил оруженосец. Но при этом рассказ его звучал связно, логично – и нереально.
- Кто ещё жив внизу? – наконец спросил рыцарь.
- Не знаю, господин, но вот что я вам скажу – этих тварей очень сложно убить, они почти неуязвимы, разве что хребтину перерубить. И если так пойдет и дальше, в смысле, они будут всех живых превращать в себе подобных, то очень скоро в замке останутся только чудовища.
- Ты прав,. – тамплиер в задумчивости расхаживал по комнате.
Со двора доносились крики, в коридоре пока было вроде тихо. Впрочем, им все равно нужно отсюда выбираться побыстрее. Тем более, после вчерашнего разговора с бароном, храмовник чувствовал настоятельную потребность в разговоре с сэром Осбертом. “Проклятье, вот было же у меня чувство, что вся эта идиотская затея с захватом пленников плохо кончится. Но кто бы мог подумать, что такое может случиться?”.
- Джослин, собери поскорее все, что может нам пригодиться, – он оглядел скудное убранство комнаты.
В силу принадлежности к ордену храма, или же просто по природной склонности, Сен Клер терпеть не мог излишней роскоши, предпочитая практичность во всем, касающемся повседневной жизни. Исключением являлись всякие богатые попоны для коней, позолоченные уздечки и прочее. Это было для него необходимым злом, к примеру на турнирах, в которых ему, разумеется, нельзя было участвовать, но как, говорил один восточный мудрец, “уж если очень хочется, и никто не узнает, то исключаем исключенное”.
В комнате, отведенной тамплиеру бароном, были стол и стул, простая кровать под балдахином, очаг, подставка для факела, и некоторое количество оружия. Торопливо одеваясь, Сен Клер заставил Джослина помочь ему натянуть доспех, получше защититься самому и захватить все оружие, которое они смогут унести.
- Так, мальчишка, вспоминай, что ещё может нам помочь. Я так понимаю, что твари не боятся распятия и молитв?
- Да, господин, многие из тех, кто был внизу, пытались защититься крестом и молитвою, однако ж это не к чему не привело.
- И сейчас день, то есть, они не боятся света, что идёт вразрез со всем, что положено добропорядочным бесам. Хм… – Сен Клер потёр жуткий шрам на щеке.
- Осмелюсь предложить, господин мой, ещё один способ.
- Говори, Джослин.
- Когда я был ребенком, моя досточтимая бабка, Фрида, да упокоится она со святыми…
- Короче, парень, черт бы побрал твою бабку и все ее потомство! – в бешенстве крикнул рыцарь, заслышав шум уже и в коридоре.
- Да, простите, сэр, так вот, она рассказывала мне сказки, в которых с нечистой силой сражались золотым и серебряным оружием. Может, попробуем проверить, так ли оно?
- Боюсь, хотим мы того или нет, а проверять все равно придётся. – Сен Клер сорвал с шеи массивную золотую цепь (нелепая и неудобная цацка, а поди ж ты, пригодилась), и взял ее поудобнее. – Что ж, попробуем!
Они открыли дверь и выглянули наружу. В полумраке коридора сначала не было заметно ничего особенного, но тут оруженосец услышал тихий звук, который указал им на истинное положение вещей – к воинам, урча и тихо чавкая, приближалась одна из тварей. При жизни это был, очевидно, один из наёмников, высокий и очень толстый мужчина, по прозвищу Филь Кабан. Сейчас же он, хоть и был покрыт кровью из многочисленных ран, и не слишком уверенно опирался на правую ногу, подрубленную под коленом, довольно резво ковылял к ним, сладострастно урча при виде того, что он считал поздним завтраком (или ранним обедом).
- Джослин, прикрой мне спину! – храмовник привычным жестом задвинул оруженосца себе за спину и раскрутил золотую цепь.
Та явно не произвела на Филя особенного впечатления, и он продолжил свою чудовищную охоту. Когда до храмовника оставалось не больше трёх футов, тот внезапно качнулся вперёд, и с быстротой и ловкостью гадюки, стеганул тварь цепью. Филь и бровью не повел, замахнулся, чтоб поймать добычу, рыцарь пригнулся, и монстр промахнулся, что его вовсе не обескуражило. Было видно, что он обладает терпением скалы и готов продолжать это упражнение до тех пор, пока жертва не устанет или совершит ошибку.
Так они какое-то время потоптались по кругу, все уменьшавшемуся в диаметре, пока в коридоре не появились ещё несколько тварей. Их вид был пострашнее, один щеголял отрубленной рукой, чудом державшийся на коже и обрывках кольчуги, другой измерял путь за собой собственными кишками, путавшимися у него в ногах, отчего он поминутно спотыкался. Третий лишился носа, что сильно затрудняло его опознание.