- Умён, паршивец! – негромко и даже с некоторым восхищением произнес про себя оруженосец.
Кот, кстати, лежал тут же, делая вид что уж он-то здесь совсем не при чем. Правда, когда мыши были убраны, кот предостерегающе зашипел, но Болдуин тоже был не лыком шит и зашипел обратно. Установив, таким образом вооруженный нейтралитет, обе стороны решили подписать пакт о ненападении. Оруженосец спустился во двор, и кот последовал за ним.
Дети бегали вокруг колонн прецептории, нимало не заботясь о том, как грубо они нарушают скромную и аскетическую атмосферу Темплстоу. Впрочем, в те времена, когда здесь не было Луки Бомануара, нравы в прецептории были гораздо более вольными и свободными. Здесь и женщины иногда жили, и музыка звучала, и хорошие вина лились рекой, недаром бытовала в народе поговорка “Пить, как храмовник”.
Амет готовил завтрак на костре, что-то помешивая в котелке, Абдалла разбирал конскую упряжь.
Замор и остальные лошади, рассёдланные и свободные, ходили по двору, щипая травку и явно наслаждаясь погодой.
Первые капли дождя уже упали на плиты двора. Амет позвал детей, которые подбежали и в нерешительности остановились напротив оруженосца.
- Доброе утро, дяденька гадкий и противный! – наконец сказала девочка, улыбаясь так, будто имела в виду что-то очень приятное.
- Доброе утро, господин, – буркнул Мик, с интересом рассматривая свои босые ноги.
Болдуин не знал, как ему реагировать. Вздуть наглецов? Так вроде не за что ещё, да и он сам хорош – поддается на глупые слова несмышлёных детей.
От природы он не был жестким или злым человеком, хотя жизнь и научила его жестокости, а суровый нрав господина и вообще окружения только укрепили в нем мысль о том, что добрым быть невыгодно, да и бесполезно. Но сейчас, когда обстоятельства вынудили его поступить бесчестно, хоть и ради благой цели, ему было стыдно. Как говорил Дамиан, его старый друг, “бывает так, что совести уже нет, а угрызения её ещё остались”.
Отправив детей к Амету, завтракать, Болдуин завел лошадей под навес.
Подкрепившись овсянкой и хлебом, он отправился проверять состояние кладовых Темплстоу.
Храмовники покинули прецепторию в спешке, повинуясь приказу Луки Бомануара, который, будучи весьма сердит на Ричарда Львиное Сердце, по сути возложил на него ответственность за оставленное позади добро. Однако являясь довольно беспечным королем, Ричард Плантагенет и пальцем не шевельнул, для того чтоб как-то защитить имущество храмовников. Конечно, коней, оружие и иную ценную утварь слуги все равно захватили с собой, но многое осталось на местах. В погребах были запасы еды и вина, позволяющие выдержать небольшую осаду. В пресной воде тоже не было недостатка – колодец исправно снабжал ею жителей замка.
В идеальных условиях можно было безбедно жить здесь год на существующих припасах. Однако все же следовало знать, чего и где не хватает.
Дождь полил как из ведра, и дети спрятались в ту же комнату, где они ночевали. Амет разжёг огонь в очаге и подмигнул девочке. Та не обратила на это внимание, занятая рисованием – во дворе она, к своему большому восторгу, обнаружила несколько угольков, оставлявших жирный черный след и теперь при помощи их и куска мела пыталась изобразить на стене дракона в настоящую величину. Картина получалась несколько нелогичной, но художница не слишком обращала на это внимание, с лихвой компенсируя недостатки техники обилием деталей.
Мик вначале с интересом смотрел на то, как рисует сестра, а потом присоединился к Амету, который точил и начищал оружие, свое и остальных. Тот как будто был не против общества мальчишки, на ломаном лингва франка объясняя и показывая различные детали клинков. В особенности мальчишку заинтересовали кривые сабли сарацин, богато украшенные и снабжённые затейливой гравировкой.
Лёгкие шаги возвестили о появлении Ревекки. Девушка спустилась по лестнице, потирая обеими руками затекшую шею.
- Доброе утро! – по-еврейски обратилась она к детям.
- Мик, Элия, вы завтракали?
- Ага, благодарим вас, добрая госпожа, – ответил Мик с лёгким поклоном.
- Дяденька Амет накормил нас кашей и хлебом, вкууусным!!! – не отрываясь от рисунка, сказала девочка. – А дяденька мерзкий Болдуин ушел гулять под дождем! – наябедничала она.
- Элия, сколько раз повторять, он не дяденька, а важный господин, оруженосец знатного рыцаря! Не надо его сердить! – взъелся на сестру Мик.