Он опустил подбородок и строго посмотрел на нее из-под бровей. Он скрестил руки на широкой груди, все еще держа полотенце в одной руке, когда прислонился спиной к стойке.
Она тяжело вздохнула. “Хорошо, мне просто скучно. Я устала торчать в этой постели”. Шел четвертый день, и с нее было достаточно. “Я чувствую себя намного лучше”.
Он кивнул ей. “Хорошо, я позволю тебе встать с кровати”.
Она взволнованно захлопала в ладоши. Но она должна была знать, что должно было возникнуть ‘но’. "но" было всегда.
“Но ты останешься на диване”. Он указал на диван.
Она догадывалась, что это все, что она собиралась от него получить. И все же ей было все равно. Она сделала бы все, чтобы выбраться из этой кровати. Он повернулся обратно к стойке, чтобы убрать посуду, которую вытирал.
Она выбралась из кровати, прежде чем он смог передумать, и направилась к дивану. Он посмотрел на нее, нахмурившись.
“Видишь, я в порядке. Никаких приступов головокружения. Я не поранилася. Со мной все в порядке”.
Он погрозил ей пальцем, и она придвинулась ближе к нему. Он обнял ее одной рукой, притянув к себе так, что она оказалась вплотную к нему.
“Какое было правило насчет того, чтобы вставать с постели?”
Она вздохнула. “Ты слишком опекаешь”.
“Каким было правило?”
“Не вставать с постели без тебя”.
Его рука прижала ее голову к своей груди и пару раз резко шлепнула по заднице.
“Эй, ой! Для чего это было?” Она уставилась на него, разинув рот.
Он отстранил ее, бросив на нее строгий взгляд. “Это было просто небольшое напоминание о том, что ты не должна нарушать папины правила ради себя”.
Она потерла свой зад. Ладно, эти шлепки на самом деле не причиняли боли. На самом деле, ее тело как бы горело огнем, желая большего. Но она подумала, что должна выразить символический протест. Папа схватил ее за руки. “Не тереть”.
“У тебя много подлых правил, папочка”.
“Я знаю, папочка просто большой старый злюка. Но ты знаешь, как избежать порки, не так ли?”
“Полагаю, да”, - пробормотала она.
Он подвел ее к дивану. “Садись”.
Она села. Она не хотела давить на него слишком сильно. И действительно, она получала то, что хотела. Он укрыл ее голые ноги одеялом, которое лежало на краю дивана. Затем, не говоря ни слова, он начал рыться в сундуке, где хранились настольные игры.
Когда он вернулся, в руках у него был блокнот и коробка цветных карандашей. Он положил их ей на колени.
“Что это?” - спросила она.
“Я подумал, ты могла бы нарисовать мне картинку”.
“Какую?”
“О чем угодно, детка. Я принесу тебе выпить и перекусить”.
Он отошел от нее, не сказав больше ни слова. Взрослая Элли боролась со своей Маленькой стороной. Она не рисовала картинки с тех пор, как ходила в детский сад. Но что еще ей оставалось делать?
Она начала рисовать. Она едва заметила, как он поставил закуску и напиток, все еще в стаканчике для питья, на кофейный столик перед ней.
“Ешь свою закуску, малышка”, - сказал он ей.
Она подняла глаза и увидела пару шоколадных печений на тарелке.
“Вкуснятина!” Она протянула руку и схватила один.
Беар сидел на другом конце дивана с книгой в руке. “Не ожидай этого все время. Я знаю, что маленькие девочки, как правило, любят сладкое, но я не хочу, чтобы у тебя в зубах появились дырки.”
Она была слишком занята, жуя печенье и рисуя, чтобы обращать на это внимание. Закончив свой шедевр, она протянула его ему.