К тому времени, когда бригады приступают к работе над бассейном, пришло время открывать тренажерный зал, но на улице все еще темно. Я решил сделать скидку на следующие полтора месяца для своих клиентов , так как знаю, что звуки всей этой стройки будут чертовски отвлекать. Однако, как по маслу, ранние пташки уже ждут у дверей, независимо от того, строятся они или нет.
Меня самого что-то отвлекает, и когда я готовлюсь к новому дню, она не выходит у меня из головы.
Бейли.
Она чертовски красива, и чем больше я узнаю о ней, тем больше мне интересно. Есть уязвимость и сила в ней, которая вызывает протектора внутри меня, и когда я вчера был с ней, это был первый раз за много лет я почувствовал … жизнь .
Одна мысль о ней возбуждает меня, и мне приходится прилагать дополнительные усилия, чтобы контролировать себя. Когда я показывал ей, как держать боксерскую грушу, мой член был в нескольких дюймах от того, чтобы прижаться к ее заднице, и это было все, что я мог сделать, чтобы не протянуть руку и не сжать ее, не прижать к груше, не стянуть эти леггинсы и не погрузить свой член в нее.
Это было так сложно.
В прямом и переносном смысле.
Хуже всего то, что я понятия не имею, что она чувствует ко мне. Ей определенно нравилось, когда я прикасался к ней, но, возможно, она просто флиртовала. Или я ей нравлюсь, но она не хочет меня с той же силой, что я чувствую.
Черт возьми, у меня от этого болит голова.
"Брукс, ты готов работать?"
Я поворачиваюсь и улыбаюсь, мысли о Бейли на время отодвинуты на задний план.
"Всегда, брат", - отвечаю я, протягивая руку, чтобы пожать его. "Рад видеть тебя, Деррик".
Деррик - мой коллега по боксу, и хотя мы никогда не были близкими друзьями, я считаю его хорошим партнером по тренировкам. Я встретил его, когда был молод и только осваивал спорт, и он один из немногих боксеров, которых я всегда уважал и к которым прислушивался.
"Как поживает твой мальчик?"
Деррик ухмыляется, на его лице видна гордость. "Он хорош. Хочет взять несколько уроков бокса. Ему десять, и он думает, что он следующий Майк Тайсон ".
Просачиваются мысли о моем собственном сыне -Йене, мое большое разочарование. Деррик знает, что лучше не воспитывать его, и мало кто в спортзале, кроме него и Кита, вообще знает о Йене. Я вырастил из него лучшего мужчину, какого только мог, но примерно в шестнадцать лет он начал проявлять титулованную сторону, которую я никогда раньше не видел. После того, как у него было несколько стычек с законом, в основном из-за употребления алкоголя несовершеннолетними, я попросил его поработать у меня после школы, чтобы уберечь его от неприятностей. Это работало несколько лет. Он все еще был сопляком, но твердо стоял на своем.
Но потом ему исполнилось восемнадцать, и он обокрал меня. Мой бизнес. Опустошил сейф в нерабочее время и забрал членские взносы на целую неделю.
Я был шокирован. Он не только взял деньги, но и солгал, когда я столкнулся с ним лицом к лицу ... пока я не показал ему запись с камеры наблюдения. Как будто этот парень даже не знал меня, и тот факт, что он даже не выглядел пристыженным, причинял боль больше всего.
Поэтому я его бросил. Перестал давать ему пособие. Перестал с ним разговаривать. Но я не собирался выбрасывать его на улицу, и он все еще жил со мной несколько месяцев. Его оценок все еще было достаточно, чтобы отправить его в колледж, и я сделал то, что считал правильным — предложил оплатить его обучение, если он переедет, и больше не разговаривал со мной, пока не получит степень и не станет лучше.
Было чертовски больно, когда он ухватился за этот шанс. Через неделю его отчислили , и хотя колледж перестал снимать деньги с моего счета в прошлом году, я до сих пор ничего не слышал о своем сыне. Сейчас ему было бы около двадцати четырех. Все, что я могу сделать, это надеяться, что с ним все в порядке и со временем он станет лучше.
У Деррика есть собственный сын, и его гордость за ребенка понятна.
"Приведи его", - говорю я ему. "Я покажу ему некоторые основы. Может быть, ему понравится".