Не знаю что мною движет, но касаюсь губами ее плеча, с которого соскользнул халат.
Все еще не верю, что она здесь спустя почти два года ожидания. Переворачивается. В моих руках. Я хочу, чтобы она не вырывалась, но при этом продолжала разыгрывать львицу. Пусть развлекается, пока я занят делами.
ГЛАВА 4
НИКОЛАЙ
С восьми утра мой телефон дрожит от уведомлений, накладывающихся друг на друга. Люди занимаются обработкой информации о итальянцах. Вчерашний праздник никак не сказывается на продуктивности. И все же я хочу встать позже, увидеть выражение лица Квин, когда она поймет, что провела ночь уткнувшись мне в шею. Даже не думаю о том, чтобы скрывать стояк. Насколько бы несносной ни была моя жена, она красива в безмолвии и взрывоопасна, когда думает, что ее мнение здесь кого-либо волнует.
Миссис Громов придется проводить здесь каждую ночь, и я буду наслаждаться каждый раз, когда она трется щекой о мое плечо, а затем замирает. Мне ненавистна мысль, что она может спутать меня со своим женихом или идиотом-баскетболистом, с которым изменила Диккенсу. Блять. Мне она никогда в жизни не изменит, я об этом позабочусь.
Квин резко вырывается, отталкиваясь от моей груди.
— Доброе утро.
Когда мои руки наконец свободы, и я насладился испуганно-удивленным взглядом девушки, поворачиваюсь к телефону.
— Данные есть. — коротко Сергей.
— Я спущусь через десять минут. Только мы.
Имею в виду, что о предполагаемой встрече в клубе volgarità должны знать трое: мы с Сергеем и Павел. По слишком удачной случайности и моя супруга.
Быстро одеваюсь. Когда выхожу из гардеробной, Квин еще в постели, утонувшая в одеяле. Я не против, если она проведет там весь день, не мешаясь под ногами, не отвлекая моих людей людей от работы.
— Кто-нибудь поможет тебе обосноваться. Встретимся за ужином.
Раздражаюсь, когда Квин не реагирует, но все равно выхожу.
На первом этаже остались следы праздника: цветы и бледно-розовые ленты. Кабинет завален коробками, содержимое которых неизвестно, но их наверняка проверили. На столе — ящик дорого шампанского, которое разглядывает Павел. Только у него и Сергея есть ключи к этой комнате.
— Что это?
— Подарки молодоженам. Рабах дразнит. — бросает коробку размером с футляр для очков.
Внутри небольшая серебряная ложка, в ручку которой инкрустированы сапфиры бледно-королевского цвета.
Алжирцы обычно закупали камни у нас, но думаю, Рабах дает понять, что способен найти другого поставщика, если не сладит с нами.
— У него четыре дочери. — говорит Сергей.
Азза вторая из жен Рабаха, очевидно, от нее ждут наследника. Теперь смотрю на подарок с другой стороны.
— Мило. — убираю пожелание первенца-сына в футляр — Но я здесь не для распаковки подарков с бантами.
— Она подпустит тебя к своей киске разве что от скуки, так что не надейся.
— Я предупреждал, Павел. — спокойно иду до своего стола, чтобы достать заряженный пистолет.
— Сотка твоя. — бурчит Сергей — Это был спор.
— Я говорил, брат. — глаза начинает застилать алая дымка, появляющаяся только в разгар боя — Еще слово о теле моей жены, и я забуду о том, что нас связывает. Ты знаешь правила и клятвы.
Это закон. Мужчина делает всё, чтобы уберечь свою женщину.
Он поднимает руки в примирительном жесте.
— Думаешь, Марта Нерри так просто все выдала твоей жене? — Сергей опускается в кресло.
Его вечно напряженное тело и натянутый шрам на глазу сейчас расправились, как бывает только в кругу семьи, рядом с нами.
— Не удивлюсь, если она сама организовала эту встречу. — все же достаю пистолет, разряжаю и начинаю методично возвращать пули на место.
— Личная охрана Нерри уже там.
Нет и девяти утра.
— Засада?
— Не похоже, нужно продолжать следить. Нашим разведчикам сложно получить информацию, когда они не знают, что именно ищут.