Поднимаю на него взгляд из-под ресниц.
— Не суди всех по себе.
Беру браслет из сапфира “Падпараджа”. Он розово-оранжевого оттенка — идеально подходит под платье.
— Я не настолько жестокая и хищная.
Удивлена, что это заставляет Николая измениться в лице.
— Львенок, ты многого о себе не знаешь.
Он давно не называл меня прозвищем, так что и в моей груди чуть ослабевает напряжение.
Через полтора часа мы уже в городе. Николая нужно заехать в клуб, переговорить с Павлом. Он будет вести переговоры с командирами чикагской Братвы.
Затем мы сворачиваем, чтобы молча проехать на тонированной машине в нейтральную часть города.
Дальше темнота.
***
КВИН
Открываю глаза и чувствую ужасную боль в голенях и кистях. Я, словно кукла в упаковке — перевязана стяжками. Голени закреплены к ножкам стула, полоса под грудью, а руки к подлокотникам. Не могу сделать полноценного вдоха и пошевелить чем-либо помимо шеи. Начинаю оглядываться, когда неожиданно включают ослепительный прожектор.
Глаза привыкают, и я понимаю, что нахожусь в небольшой комнате с низким потолком. Она словно сделана из цемента и обдает со всех сторон холодом. Передо мной двое мужчин, но только один избавляется от пиджака и закатывает рукава. Их внешность говорит о чистокровной принадлежности — итальянцы. Что происходит? Мне нужно позвать Марту.
Восстанавливаю события. Вот мы в машине, Николай едет с приемлемой скоростью, когда с его стороны нас едва ли не таранит фура, а впереди дорогу перекрывают два внедорожника. Автомобиль кренится на бок. Много алого. Муж с кряхтением отстегивает свой ремень безопасности, чтобы упасть рядом и помочь вылезти.
— Все в порядке, Королева. — хрипит — Сейчас просто нужно отсюда выбраться.
Я едва разбираю слова, потому что в голове звенит. Мне как-то удается выползти, ищу глазами Николая. Чудом встаю на ноги, вижу отлетевшую сумочку. Ладно. Все нормально. Я не в машине, выстрелов не слышно, пистолет в нескольких метрах, а Глава Братвы способен позаботиться о себе. И все равно оборачиваюсь, когда слышу позади неспешные шаги, чтобы мое тело обмякло в руках незнакомца в костюме.
Он жив? — второй вопрос в моей голове после того, как сориентировалась в пространстве.
Этого не узнать. Если Николай мертв, я — единственное слабое место в обороне Острова Грома, другие члены Братвы никогда не выдадут информацию о своей группе.
Почему эти итальянцы не знают о моей связи с Мартой? Стоит ли об этом говорить?
Способны ли они шантажировать Николая мною? Господи, если он жив, то вполне вероятно. Пожалуйста.
Я инстинктивно поднимаю глаза вверх к бетонному потолку, пусть никогда и не была сильно верующей. Но это логично печься за чужую жизнь. К тому же муж не самый чужой мне человек, но…
Теперь меняю направление взгляда. Часть моего платья в брызгах крови, как и видимая часть предплечий. Моя ли она? Сколько вопросов…
Отмечаю больше деталей: при пытках все банальны. Вот оруженосец подает клинок рукояткой вперед. Стол заставлен…многим. Стараюсь его не разглядывать.
Монстр приближается, окутывая меня запахом сигарет. Мне противно от одного его нахождения рядом, также тело охватывает закономерный страх.
— Вам идет красный, миссис Громов. Добавить красок? — я вздрагиваю от слов-напева итальянца — Знаешь, насколько быстро человек истекает кровью от пары разрезов вен?
Итальянец не прорезает мою кожу, но проводит острым кончиком клинка по моему запястью, выворачивая руку.
Облизываю сухие губы и говорю:
— В человеке четыре литра крови. Если порежешь неглубоко поперек — около двенадцать минут, вдоль — не больше восьми. Заденешь нервы, чтобы мои руки онемели и сокращай время в полтора раза.