Глава 8
— Несите княгине верхосыток! — потребовал муж, а я приготовилась. Желудок решил приготовиться вместе со мной. Он меня робко спрашивал, а что это такое? Я ему честно отвечала, что не знаю!
— А что княжна изволит? — спросил какой-то подхалим. — Мазуню? Кулагу? Леваши? Али морковку в меду?
— Последнее, — кивнула я, радуясь знакомым словам.
. Красиво разложенные потроха заставили желудок взвыть: «Ой, не могу…». Я постаралась поискать глазами хоть что-то аппетитное, как мне уже принесли морковку с медом.
Я попробовала, понимая, что вкус специфический. Пожевав немного, я поняла, что не так уж и голодна.
— Ах да, княжна! — нахваливали меня незнакомые рожи. — Говорят, бабы в ее роду даже козлов в людей превращали! И такое было!
На моем счету не было еще ни одного превращенного козла. Я как бы не в этом видела смысл жизни и свое призвание.
Противная свистулька в чьих-то руках заставляла меня нервничать. Вокруг нас прыгали и кривлялись разные личности. Длинные рукава рубах намекали на некую степень душевного нездоровья. Гундявый рожок, который вторил свистульке, вызывал желание познакомить его с тишиной.
— Гляди, как княжна на скоморохов пялится, — слышала я шепотки. Они были как бы и рядом, но не понятно, кто это сказал.
— Ну она же девка молодая. Не видала таких, явно! — снова выхватила я из гомона фразу. — Небось таких у ейного батюшки не было…
Я присмотрелась. Вдруг тут звезда местного масштаба кривляется, а я не в курсе. Может, на свадьбу какую-то знаменитость местную пригласили. А я сижу и не ценю со страшной силой.
— Чей-то княгиня не ест ничаво? — снова послышался, уже другой голос. — Не иначе, как больная какая?
— Худая какая, — вторил ему еще один голос. — Недокормыш!
Я пыталась вычислить, кто это сказал, но было так шумно, и говорили все, что я не могла отследить.
— А ведь невестой не она должна была стать, а другая, — послышался еще голос. — Чтобы наш князь Лесьяр да на дочери опального боярина женился, да ни жисть! Нечисто тут дело! Ладно бы, красавица — прелестница…
Я нахмурилась. Сколько интересных подробностей всплывает!
— Так ведь он на Чернаве жениться хотел. А потом решение сменил! Не иначе, как околдовала! — слышались разговоры. — Приворожила… Слыхал, я что до этого князь к них по делу ехал… А потом вернулся сам не свой… О свадьбе объявил…
— Ну, значит, счастья им не будет, — усмехнулся еще один голос. — Не жить будут, а маяться… Попомните слово мое!
— В роду у нее чаровницы были, — сипло вмешался еще один голос. — Сам слышал…
Я посмотрела на красавца — князя, которого эти разговоры ничуть не тревожили. Он смотрел на меня так, словно уже не чаял исполнить супружеский долг.
— Гляди, как на нее смотрит, — шептались гости. — Глаз не сводит… И так всю свадьбу… Ой, нечисто тут дело! Ой, нечисто!
Я вздохнула, съела для приличия еще ложку морковки в меду. «Не-е-ет!», — заорал желудок, пока я разжевывала это дикое сочетание в надежде найти в нем тонкие оттенки вкуса.
— Князь да княжна! Извольте в покои! — поклонились нам. Я посмотрела на князя, как бы подозревая, что нас туда не просто спать ведут.
Я стала волноваться. Не привыкла я, чтобы вот так вот с совершенно незнакомым мужчиной, чье имя я тут же забываю, смотреть спокойной ночи малыши под одним одеялом.
С шутками, прибаутками, намеками, от которых опустится любой мужское настроение, нас проводили до красивых дверей. На дверях были искусно вырезаны женщины — птицы, украшенные цветами.
— Это… ж… эти, как его… — напряглась я, вспоминая, что видела их раньше. Не в живую, нет.
Память напряглась, но двери уже открылись, а потом закрылись за моей спиной.