— Ты действительно идиот? — удивлённо спросил Рин. — Мы сейчас возле школы. Если мы снова подерёмся здесь, вызовут родителей. И твоих, и Надиных. А мне не хочется тревожить их по пустякам. Надеюсь, тебе своих — тоже, — спокойно добавил он.
Он взял удивлённую Надю за руку и ушёл с ней в класс. Герман, пылающий от злости, обернулся к своим друзьям:
— Ну раз здесь нельзя, найдём другое место, — прошипел он сквозь зубы.
Школьный день закончился. Ребята начали расходиться по домам. Надя и Рин вышли из школы, но Рин неожиданно остановился, будто что-то вспомнил.
— Надя, сегодня иди домой одна, — сказал он спокойно.
— Почему? Что случилось?
— Вспомнил, что хотел посоветоваться с учителем по одному вопросу.
— Так давай я с тобой пойду. Или подожду.
— Надя, я ведь нечасто тебя о чём-то прошу. Я просто хочу поговорить с учителем и побыть один. Почему ты не понимаешь намёков? — Рин не злился, но его безразличное лицо и ровная интонация ранили сильнее любого крика. Надя расстроенно посмотрела на него и молча ушла.
Рин немного постоял, а потом направился в сторону дома. Но едва он отошёл от школы, как из зелёного закутка на дорогу вышли Герман с компанией.
— Надо поговорить. Пошли, — приказал Герман, встав перед Рином и сверля его тяжёлым взглядом.
— Не хочу. Хочешь что-то сказать — говори здесь, — равнодушно отозвался Рин, словно смотрел сквозь него.
Герман молча подошёл ближе — и внезапно ударил Рина в живот.
— Пошли, нужно поговорить, — повторил он, схватив того за ворот и потащив с дороги, в сторону зарослей.
— Не бойся, по лицу бить не буду — чтобы видно не было. Ты же нормальный парень, не девка. Рассказывать не станешь, — процедил он, ведя Рина в укромное место, всё ещё не отпуская.
Следующие удары сыпались по телу. Рин не успел отдышаться после первого, как новые толчки заставили его упасть. Он скорчился от боли, сжавшись в комок, не в силах вдохнуть.
— Ты, наверное, удивишься, но мне уже давно нравится Надя, — вдруг сказал Герман, будто смущаясь и отводя взгляд. Но тут же голос его вновь стал резким: — С твоим появлением она изменилась. Больше не разговаривает со мной, всё время проводит с тобой.
Он сделал паузу, затем добавил:
— Я добрый человек, так что даю тебе выбор: либо я продолжаю тебя вылавливать и бить, либо ты просто перестаёшь с ней общаться.
Рин молчал. Он всё ещё лежал, съёжившись, тяжело дыша.
— Не молчи. Всё ведь просто. Ты и так ни с кем не общаешься. Какая тебе разница, если и она перестанет? — наигранно мягко продолжил Герман.
Рин с трудом приподнялся. Выпрямиться он не мог, но, сцепив зубы, прохрипел:
— Давай так: я сам буду приходить к тебе, но взамен — ты оставишь Надю в покое.
На его перекошенном от боли лице на секунду мелькнула упрямая, бледная улыбка.
Герман вспыхнул. Он шагнул вперёд и снова ударил — всё туда же, в живот. Рин рухнул, и теперь казалось, что он не поднимется.
— Какой смелый... — прошипел Герман. — Ну ладно. Согласен. Посмотрим, надолго ли тебя хватит.
Его лицо перекосилось в безумной усмешке.
Герман и его компания ушли. Они были довольны — у них появилось новое развлечение на ближайшее время. А Рин остался лежать на холодной земле, медленно, с усилием втягивая в грудь воздух, пытаясь прийти в себя.
***
Надя радовалась тому, что Герман больше не докучал ни Рину, ни ей. Они по-прежнему вместе ходили в школу, учились у Александра и помогали Агате по хозяйству. Рин, как и прежде, предпочитал одиночество, с головой уходил в книги, а Надя старательно пыталась за ним поспевать.
Почти ничего не изменилось. Разве что время от времени на теле Рина появлялись синяки, которые он упорно скрывал.