Чернила чуть растекались — бумага отсырела. Но рука не дрожала.
«Он услышал. И она — его. Связь установлена. Контакт — непроверяемый, но несомненный. Следы — реальные. Голос — не физический. Значит, следующая фаза — не расчёт. А интуиция. Надо учиться видеть глазами ребёнка. Иначе — ничего не поймём».
Она отложила ручку. Смотрела на строчки, как на чужие. Как будто кто-то другой написал — и только её рукой.
Сквозь окно просачивался свет — ещё не утро, но уже не ночь. Серо, как пепел. Дом, будто чувствуя смену фазы, заскрипел где-то в глубине. Не жалобно — равнодушно. Как что-то, что давно привыкло терпеть гостей. И уставшее от их неведения.
«Дальше не будет карт. Не будет схем. Только дыхание и след. И мой сын — уже не мой. Он теперь её глазное веко в этом доме».
Мысль пришла — как ледяной палец по спине. Лидия сжалась, но не отшатнулась. Это уже не страх. Это — принятие. Медленное, как вода в горле.