Проигравший вздрогнул, поднял мокрое лицо и дрожащим голосом ответил:
— Пятнадцать серебряных... Всё, что у меня было.
Тенебрис на мгновение задумался. Затем, не говоря ни слова, он извлёк из кармана небольшой мешочек. На ладонь легли монеты, звякнув одна о другую.
— Здесь семьдесят медяков, — произнёс он, протягивая мешочек. — Это семь серебряных. Такова была последняя ставка. Я возвращаю их тебе. Сегодня тебе достаточно карт.
Неудачник поднял на него затуманенные слезами глаза, несколько секунд смотрел в неверии, затем дрожащими руками взял мешочек. Казалось, он не знал, что делать: то ли благодарить, то ли извиняться. Внезапно он рухнул на колени и обхватил ноги благодетеля, его губы шептали слова благодарности.
— Не стоит. Это не ради тебя, — сурово отрезал помощник, отстранив его руку. — Это ради твоей жены и детей. Сохрани их.
Тенебрис уверенно шагал к лестнице, ведущей на второй этаж, чувствуя тихое удовлетворение от своего поступка. Помочь нуждающемуся, защитить семью от беды — разве это не высшее проявление справедливости? Он был твёрдо уверен, что поступил правильно. Но его остановил голос позади.
— Послушайте, сир, — раздалось с хрипотцой. Бродяга обернулся. Это был хозяин таверны. Его лицо, резкое и суровое, как резьба по дереву, отражало смесь усталости и тревоги.
— Ваше решение благородное, но неверное...
Гость приподнял бровь.
— Почему же? Я помог обманутому. Разве это не добродетель? — его голос прозвучал с лёгким вызовом, будто он не ожидал услышать такого упрёка.
Хозяин тяжело вздохнул, потер шею и покачал головой.
— Кривого исправит только могила, а игрока в карты ничто и никогда. Те деньги, что вы ему дали, пойдут на то, чтобы отыграться. И я уверен, это будет роковая ошибка.
Тенебрис нахмурился, но промолчал, внимательно слушая. Хозяин продолжал, указывая рукой в сторону зала:
— Карты для них сродни наркотическим веществам, смысл всей их жизни. Они живут ради азарта, ради очередного броска. Вот, взгляните, — он кивнул в сторону угла, где сидел проигравший.